Обочина. Борис Константинович Давыдов

если что…

      – Цыц, Клавка! – гаркнул на неё Ананий Фёдорович. – Ты что к мужику-то прицепилась? Нам что, помечтать, что ли, нельзя? Э-э, сорнячное вы племя, – недовольно махнул он рукой, – так и норовите нашей кровушки попить. – И, вытащив из кармана папиросы со спичками, пробурчал: – Да, если ума на грош, да упрямством до ушей напичкана…

      – Вы бы об Алёнке лучше поговорили, – улыбаясь, перебила мужа Елизавета Порфирьевна, – а то повернули оглобли невесть куда.

      – Ты права, мать – тотчас согласился Ананий Фёдорович. И шутливо хлопнув её по округлому заду, добавил: – Они хороши, но и мы им, пожалуй, не уступим. А?

      – Нашёл с кем сравнивать, – добродушно усмехнулась «мать», – у них совсем другая жизнь, без наших деревенских вил и граблей.

      – Родители, – снова вмешался в разговор Иван, – а вы не обратили внимания, что Алёнка на Дениса похожа, как будто они брат с сестрой?

      – Ка-а-к это не обратили, – протянул Ананий Фёдорович. – С ходу обратили, как только они у нас на пороге впервóй появились.

      Пока Кирилловы шли до автобусной остановки, а потом стояли на ней, они успели поговорить и о Денисе с Аллой, и о предстоящей свадьбе, и о том, кого приглашать.

      Уговорив сына и сноху поехать к ним на ночь в деревню, Ананий Фёдорович совсем повеселел. Он надеялся, что жена расщедрится и выставит ради гостей первосортной самогоночки.

      – Не дашь, Лизавета, пойду к своей должнице Кýрдиной. «Кирпич на кирпич, – скажу ей, – а где, бабка, магарыч?»

      Усмехнувшись, Елизавета Порфирьевна пообещала:

      – Ладно, выдам, но не больше бутылки.

      На Покров день у дома виновников торжества стоял гул: молодожёнов из ЗАГСа ждали не только гости, но и человек тридцать жителей Луговой. Некоторые ещё раньше успели повидать невесту и судачили меж собой: «Ай да Дени-и-с, какую красавицу в городе подцепил. Не зря учился в техникуме, а в этом году и в институт экзамены сдал. Она, небось, тоже в институте учится». Наконец подъехали три легковые машины – две «Волги» и «Жигули». Из первой чинно вышли молодые со свидетелями.

      При появлении молодожёнов гул среди толпы возрос. Но когда из второй «Волги» вышла Валентина Васильевна в чёрном вечернем платье, а следом за ней Виктория в серебристом из парчи (пальто обе оставили в машине), гул упал, зашелестел шёпот: «Кто это, кто это?» Стоящий в общей толпе Иван Кириллов удовлетворил любопытство, мол, это тёща Дениса со старшей дочерью. «О-о-о, – послышалось из десятков ртов, – каки-и-е… Да они, знать, и невесты краше. Да-а… Но в блестящем платье особо хорошá». На других прибывших внимания не обратили. Правда, на мужа Виктории одна женщина кивнула:

      – А ентот что за квадратно-гнездовой мужичок? Нюрка, ты у нас холостая, можа, возьмёшь его к себе на ночь? Хоть пузáми померяетесь – у кого больше, всё одно он к тебе ни сзаду, ни спереду не пристроится. Да и «челнок» у него, поди, не больше поросячьего. – Раздался дружный смех.

      Свадебное