Дорога из трупов. Дмитрий Казаков

наземь две мухи. Игг Мухомор замолчал, стало слышно, как шипит холодная морось, падая на его раскаленный лоб.

      – Так, лейтенант, – сказал МЕНТ. – Вы теперь – больше не лейтенант. Я разжалую вас в сержанты.

      Лахов открыл рот, но сказать ничего не смог.

      Слова мучительно медленно пробивались через пропитанный спиртным мозг. Они задыхались в зловонных парах, ползли по сузившимся сосудам и трясущимся нервным окончаниям.

      – Ыыых, – жалобно всхлипнул Ргов.

      – А командиром вашего патруля станет… – Игг Мухомор осмотрел находившийся перед ним, за исключением лучшего слова, строй, и ткнул в ту его часть, что выглядела трезвой. – Ты!

      – Есть! – Форн Фекалин вытянулся и щелкнул каблуками.

      – В полдень зайдешь ко мне в кабинет, я объясню тебе обязанности лейтенанта и выдам посеребренный шлем. А ты, бывший лейтенант, – МЕНТ глянул на Лахова, – сдай свой немедленно!

      Двигаясь, точно во сне, Поля Лахов снял полированный шлем и отдал Иггу Мухомору.

      – Он же его лет пять не снимал, – прошептал Калис испуганно. – Как бы чего плохого не вышло…

      – А тебе, новый лейтенант, вот мой первый приказ. Отконвоируешь предшественника в тюрьму и проследишь, чтобы его поместили в камеру.

      В этот момент слова наконец добрались до языка Лахова, причем несколько партий одновременно:

      – Нельз… Я не вино… Не могу зн… За что?

      – За распространение «эльфийской весны», – буркнул МЕНТ. – Пакетики я заберу. Давай, выворачивай карманы, вдруг там еще чего осталось. И вы тоже, чего встали? Отнесу, ну, чтобы в вещественные доказательства положить.

      И по честному лицу командира городской стражи скользнула тень сомнения, как у того, кто берет бутылку самогона напрокат.

      Обыскав собственных подчиненных и забрав «дурь», Игг Мухомор удалился.

      Лахов всхлипнул. По его небритой щеке, натыкаясь на щетинки и от этого вздрагивая, медленно сползла слеза.

      Проснувшись, Арс осознал, что лежит на чем-то неровном, достаточно мягком, но в то же время слегка дрожащем. В первый момент он едва не поддался панике, но затем вспомнил, как вчера библиотекарь устраивал гостям постель из проштрафившихся книг.

      По всему выходило, что студент шестого курса валялся прямо на знаниях, а кое-какие его области выражали по этому поводу недовольство. Причем как куски знания, так и части студента.

      Книги легонько пихались и толкались, поясницу Топыряка кололо, а ноги и вовсе затекли. И то и другое было фактом отрадным, поскольку значило, что ноги и поясница на месте, да и вообще тело сохранило привычную человекообразную форму.

      Когда проводишь ночь в столь насыщенном магией месте, как библиотека МУ, подобный факт может считаться большой удачей.

      – Уааахх, – зевнул Арс и сел.

      Мешок Пыль обнаружился за столом, где он чего-то писал при свете толстой зеленой свечи.

      – Злобное утро, – сказал гроблин. – Как настроение?

      – А ты как думаешь? Еще вчера главной проблемой была дурацкая практика, а сегодня за мной гоняется