Бесконечность на два не делится. Олег Ока

регламентировано. Плохо это было? Конечно, жизнь была расписана до могилы. Но душа была свободна. Нам не с чем было сравнивать нашу жизнь. Только с книжными героями, а это неплохой вариант. Сейчас наши маяки – бандиты, воры, прохиндеи. Это герои сегодняшних детей. Стенька Разин? Но в школах не преподавали, как он резал глотки. Это был страдалец за народ. Современные «стеньки» страдают за доллары … —

      К вечеру сумрак стал наполняться народом. К друзьям за столик подсела мрачная троица, один сходил за пивом (половой ввиду наплыва столики уже не обслуживал), оглядываясь, откупорил водку, долил в пиво. Захаров помрачнел.

      – Ты всё-таки уже имеешь мнение по проблеме? —

      – Какое там мнение, – Валерьян махнул рукой.

      – Впечатление. Я ещё не определился, есть ли проблема… Би, человек сложный. И с перегруженной нервной системой. Какие-то признаки психоза, но у тебя, например, более выраженные, так что … —

      – Ты не туда смотришь. Аллка мне уже успела нажаловаться. Ты знаешь, он ведь писатель-философ, если это что-то значит. Но его в прежние времена редакции критиковали нещадно. Не вписывался в генеральную линию. А сейчас всё делают деньги. Тоже в ауте. Он может быть с этого и пить перестал. Интеллигент русский! Одно время увлекался хренью всякой, мировые заговоры, понимаешь, эзотерика. Вроде, перегорел. Не знаю, чтоб ты меня за психа не принял, вот Аллка – а она замшелая материалистка! – что-то заикалась о призраках, временных смещениях… Это она? Так он, значит, ей мозги подвинул… Язык-то у него неплохо работает. И начитан, собака, палец в рот не клади… На улице-то уже темень, может, до дому разбежимся? —

      – Ты где остановился? —

      – На Петроградке, у дочки. Всё нормально. —

      По дороге к метро Захаров вполголоса, но с чувством исполнял старую песню" Звёздочка моя ясная", и всё было хорошо.

      3. – Когда я смотрю на картины Сальвадора Дали, Да Винчи, Васнецова или Рериха, кого угодно, я вижу мир, переделанный ими, как они его видят. Будто заглядываешь им в душу, где живёт этот мир. Понимаешь, что я хочу сказать? —

      – Что ты видишь иллюстрацию, созданную художником по разумению и возможностям. Но это иллюстрации одного мира. —

      – Да. Мир Рубенса и Дали и Пикассо, Шагала и Эрнста – один и тот-же. А картины Ван Гога это окно в другой мир. Он выше, или ниже нашего. Но он живёт по своим законам, и мы их не знаем, мы только чувствуем это… И хочется… очутиться там. —

      – Несмотря на его жестокость? —

      – Что ты называешь жестокостью? Где жестокость в «Едоках картофеля»? А в «Сеятеле»? Да это гимн жизни! —

      – У тебя есть возможность подкрепить теорию практикой. На ужин картофель по-чилийски.-

      – Придумала. Нет такого картофеля. —

      Но через пару минут он с благодарностью смотрел на Аллу, не в силах произнести ни слова, и его рот был забит несуществующим картофелем.

      – Я устала.