Мистика. Светлана Рябова-Шатунова

к груди. – Радость ты моя.

      Клавдия сидела и довольно наблюдала за спором девочек.

      ***

      Ночью у Маняши поднялся жар. Она металась в бреду по постели.

      – Мама, мама. Маняши опять плохо, – трясла за плечо мать Лиза.

      Клавдия соскочила и побежала к дочери. Ощупав ее руками, побежала за полотенцем.

      – Не трожь ее! – кричала Дарёнка кому-то в темноте. – Уходи прочь из этого дома!

      Она отпрянула назад, как будто, этот кто-то хотел на нее напасть.

      – Ах, так! – скинув свою постель на пол, Дарёнка открыла сундук. Какое-то время она что-то искала, затем выпрямилась, держа в одной руке икону Богородицы, в другой большой медный крест.

      – Дарёнка, с кем ты разговариваешь? – спросила на бегу Клавдия.

      Та, никого не слушая подбежала к метавшейся Маняше. Одним глазком глянула, как Клавдия обтирает мокрым холодным полотенцем лицо дочери, она развернулась к ним спиной и вытянула перед собой икону и крест.

      – Мать Пресвятая Богородица, защити рабу твою Марию, не дай «белой» забрать ее с собой. Крест животворящий отгони прочь утробу ее ненасытную.

      Что-то невидимое, по-видимому, металось в ярости, потому что Дарёнка то и дело маячила и выставляла вперед перед кем-то икону и крест.

      – Андрейка, неси уголёк! – скомандовала она. – Живо!

      Тот, как ошпаренный соскочил с печи и стал рыться в золе. Найдя большой конец обугленной палки, протянул Дарёнке.

      Клавдия глядела на эту маленькую девочку и понимала, что та изо всех сил старалась помочь и поэтому не мешала, даже если бы это всё было плодом ее фантазии.

      Дарёнка очертила углем круг вокруг кровати девочек, и отдышавшись, снова пошла в бой. На этот раз, она гнала нечто к выходу. Подойдя к двери, перекрестив её и отворив плотно захлопнула. Облегченно выдохнув, – Дарёнка вслух благодарила Деву Марию и животворящий крест за спасение Маняши.

      Отдав силы для защиты от не прошеного гостя, Дарёнка тут же валится на лавку у печи.

      – Лиза, – позвала она девочку ослабевшим голосом. – Возьми Радость мою и положи к Маняши.

      Та послушно помчалась за куклой Дарёнки.

      – Нет, погоди, я сама, – она тяжело поднялась и направилась в сторону сундука. Было видно, как превозмогая усталость, она еле передвигала ногами.

      – Дарёнка, что с тобой, девочка моя? – спросила Клавдия Дарёнку.

      Та, что-то прошептала в тряпичную голову куклы.

      – Теперь всё будет хорошо, – ответила она вложив куклу в руки Маняши. – Радость моя ей поможет. Круг до завтра не стирать, он защитит, не пропустит ни одно зло.

      – Что за зло ты выгоняла? – спросила ее Клавдия.

      – За ней приходила белая женщина. Та, что приходит за душами. Теперь не бойтесь, она больше не придет, к утру Маняша будет, как новенькая. Ложитесь все спать. Знаю тётенька, что ты всё равно не ляжешь, значит, сиди здесь. Ты зачем икону и крест в сундук спрятала?

      – Так ведь мы люди Советские. Бога говорят, нет. Это от родителей