ГРИД. Чужие. Александр Тайгар

прошли.

      – А где пост?

      – Здесь вся земля в датчиках – но есть мертвые зоны, в которых чувствительность минимальна, – ответил Зак.

      – У тебя новая «глушилка»?

      Зак снова достал «пейджер» и нажал кнопку.

      – Новая. И место – новое.

      – Мы ведь были здесь, четыре года назад?

      – Ты многое пропустил – поверь, оно новое. Почти.

      —///—

      Мама… Как же тебя угораздило? И ведь на сердце никогда не жаловалась. Хотя, ты почти никогда ни на что не жаловалась – не любила.

      – Молодой человек, вы куда?

      Охраны здесь раньше не было… Терактов, что ли, боятся? В общем-то, правильно.

      – Вы к кому? – повторили чуть раздражённо.

      – К матери.

      – Фамилия?

      – Бесстужева Дарья.

      – Бестужева… – пробормотал охранник, сверяясь со своими записями. – Хм, всегда думал, что эта фамилия пишется с одной «С».

      – Обычно так и пишут, но тут другой случай. Где она?

      – Шестая палата, к ней нельзя.

      – Почему? Всё так плохо?

      – А это ты у врача спросишь, приёмное время – вон там посмотри. Охранник кивком указал на стену, где висел информационный щит.

      – Может, пропустишь?

      – Может, гроб сразу закажешь?

      – Да ты думай, что говоришь-то!

      Почти невольно – я начал сжимать кулаки и подался к нему, почувствовал, как накатывает ярость.

      – А ты думай, что делаешь. Мать дорога? Сказано – не тревожить!

      – Я чуть остыл – ведь он прав, отчасти.

      – Что за шум? – откуда-то из отделения вышел парень, лет тридцати пяти.

      – Да вот, в шестую ломится, к Дарье Бесстужевой.

      – Вы кто ей?

      – Сын. Как она?

      – Она в порядке. Ничего, конечно, хорошего, но самое плохое уже позади. И всё же – лучше пока её не беспокоить. Тем более что она сейчас спит. Я передам ей, что вы заходили.

      – Скажите, чтобы за меня не волновалась, что всё хорошо, я всё…

      – Всё? – врач улыбнулся.

      – Всё хорошо. До свидания.

      – И вам всего доброго.

      Чуть не сказал: «я всё для неё сделаю». Кого обманывать? Я прибью за неё любого, ЛЮБОГО! До кого руки дотянутся… Но не изменюсь сам. А этого она хотела бы больше всего. Шестая палата… Её окна должны быть где-то здесь. Я взобрался на дерево, заглянул внутрь. Мама спала – никаких капельниц и трубок в носу, как я уже представил. Чего только не рисует воображение, когда боишься. Мама… Прости. Прости, в который раз. Я, правда, на все ради тебя готов. Только не меняя себя – в угоду этому гнилому миру. Не потакая ему. Все хотят видеть своих детей красивыми, здоровыми, успешными… Лучше себя. И ты тоже. Прости. Ты никогда не пыталась меня переделать или воспитать вновь, ты всегда учила думать меня своей головой, не лезла в душу с нравоучениями. Спасибо тебе, этого ничем не измерить. Ничем. Говорят, что все мы в неоплаченном долгу перед родителями – это неправда. Но, так бывает. Я ещё поквитаюсь с этим мирком за то, что он сделал с тобой и с нами. Как бы дико и безумно это ни звучало.

      —///—

      Прошло