Сага о маленьких радостях. Записки заядлого собачника. Ольга Ожгибесова

ее, а себе оставить ту, вторую, у которой родители имели класс «Элита». Но я уже не могла отказаться от Груньки.

      Отцом ее был привозной москвич по кличке Грей. С ним тогда перевязали чуть не всех свердловских сук – считалось, что московские собаки на порядок лучше, чем в провинции, поэтому стоило появиться заезжему столичному кавалеру, как к нему тут же выстраивалась очередь невест. Впрочем, породы Грей не улучшил – щенков давал растянутых и, в большинстве своем, прямоногих. Мать – не помню. Зато в дедах присутствовал Блекки-Блям, пудель известного писателя Бориса Рябинина. Мы, свердловские и не только собачники семидесятых, выросли на его книжках. «Твои верные друзья», «Друг, воспитанный тобой», «Советы собаковода»… Это сейчас «собачья» литература лежит во всех книжных магазинах, а тогда, в 70-е года ХХ столетия, она была на вес золота. Тем более что Борис Рябинин, собаковод со стажем, рассказывал о своем собственном опыте.

      С «дедушкой» нам довелось как-то случайно столкнуться на трамвайной остановке – это была единственная встреча и с собакой, и с писателем.

      Ой, про Груньку, прожившую у нас 13 лет, я могла бы рассказывать бесконечно! Любимейшая собака, о которой мы вспоминаем до сих пор! Умница! Мудрая… Преданная…

      С ней мы начали ходить на мои первые выставки. Выставки тогда проводились только летом и только в парке им. Маяковского, на какой-то поляне. И никаких клещей мы не боялись – даже не подозревали об их существовании! Пуделей, как ни странно, приходила чертова туча! Сегодняшние организаторы могут о таком количестве только мечтать. В нашем классе, к примеру, выставлялось порядка двадцати собак. И стоило это удовольствие всего-навсего пять рублей.

      О качестве пуделей, их подготовке и внешнем виде я, конечно, помолчу. Стригли, как умели, чесали тоже. Мне, к примеру, руководители секции говорили так: после мытья сушить надо с феном. При этом как именно сушить – никто не объяснял. Ну и… не стреляйте в пианиста, он играет, как умеет.

      А шерсти у Груньки было море! Чесали обыкновенной расческой, мыли обыкновенным мылом… Какие там шампуни! Какие бальзамы, от которых сегодня ломятся полки зоомагазинов, – для длинношерстных собак, для короткошерстных… В нищем Свердловске, да и в Москве эпохи застоя ничего этого не было и в помине! Собаку водили в обыкновенном кожаном ошейнике и не страдали оттого, что шерсть вытиралась, потому что она просто не вытиралась!

      Да, в детстве и деревья были выше, и трава зеленее… С точки зрения экстерьера Груня, конечно, была ниже среднего – морда кирпичом, глаза круглые, задние ноги прямые. Но на выставки мы все же ходили. Насчет ног я как-то сразу смекнула, что надо изобразить ей «штаны». И поскольку шерсть позволяла, то изобразила: выстригала колено. Бегать лучше она от этого, конечно, не стала, но экспертиза тогда была – нынешней не чета. Никто собачку особо не щупал – ну, есть коленочка и есть,