Сещинские рассказы. Дмитрий Мактаз

меня в омут своих страданий и проблем с непринужденностью старого знакомого. Вкратце ее текст периодически сводился к фразе «мне очень нужны деньги на операцию». Ее легенда о предстоящей операции ничем не уступала моей легенде о домике для мамы (понятия не имею откуда вообще взялась эта версия), так что мы оба внимательно слушали друг друга.

      Выслушав моя историю о «домике для мамы», Надя не моргнув глазом заявила, что вынуждена поднять цену на двадцать тысяч против ранее оговоренной суммы. Я нервно сглотнул и попытался контратаковать ее и вернуть утраченные позиции. Надя была непоколебима, она участливо вздыхала и сетовала на врачей-грабителей. Переговоры зашли в тупик, новая цена превосходила мой финансовый лимит. Мы взяли паузу. Надя любезно предложила отобедать чем Бог послал.

      Со Всевышним она явно была в хороших отношениях и обедать любила широко. После большой тарелки курицы-оливье-картошки она хлопнула руками себя по бедрам, резво вскочила со стула и скрылась в недрах кухоньки. Большая и запотевшая, как в рекламе, бутылка водки заняла на столе свое почетное место.

      – Врачи разрешают мне пятьдесят граммов для здоровья. – поведала мне, тяжко вздыхая Надя.

      Я понимающе кивнул головой и сочувственно вздохнул. Где-то на половине бутылке я понял, что быстро начинаю косеть – то ли от количества водки, то ли от массива информации щедро льющегося из уст хозяйки дома. К этому моменту Надя вплотную подобралась к рассказу о ее втором замужестве…

      – … и тогда Коля решился пригласить меня в гости… – эхом доносился до меня голос хозяйки дома.

      – … а диван этот раздобыл Коля, когда я купила этот дом для нас. – всхлипнула она вдруг и трагически замолчала.

      До моего автобуса на Смоленск оставалось часов пять и я понял, что не сдюжу продержаться до конца автобиографии этой многословной женщины. Вдруг Надя внезапно оборвала поток своих воспоминаний.

      – Скину десять тысяч, только потому, что понравился ты мне. – кокетливо подмигнув, молвила эта мадам Грицацуева.

      – По рукам! – радостно согласился я. – Деньги будут через три-четыре дня. Тогда и оформим сделку.

      Надя согласилась, махнула еще одну стопочку и предложила покимарить мне на диване до приезда автобуса, с чем я с благодарностью согласился. Лёд тронулся! Приехав в Москву, я вновь призвал на помощь своего друга Димона и озадачил его предстоящей поездкой в Сещу. Димон больше из любопытства, чем из соображений мне помочь, согласился на эту вылазку, выдвинув жесткое условие ехать поездом. В моей машине его изрядно просквозило, да и утомили всех нас к тому моменту автомобильные путешествия.

      В назначенный день и час мы вновь встретились с Надеждой, в пока еще ее доме. Она, как и я, была усилена командой единомышленников. Если с моей стороны выступал один, но крупный соратник – Димон, то Надю окружили две высушенные временем женщины,