Приз лотереи счастья. Илана Кузьмина

словно восковая свеча. Чёрт, это пытка какая-то! Парень лёг на живот и подвинулся в сторону, освобождая место для Эрика. – Ложись уже, хватит красоваться, я не железный.

      Парнишка растянулся на полотенце и подставил лицо солнышку. По голубому небу плыли белые облачка, весьма напоминавшие очертаниями овечек. Эрик хихикнул:

      – Посмотри на небо. Раз овечка, два овечка…

      Дима запрокинул голову и усмехнулся:

      – Тут вон на земле две овечки с тебя глаз не спускают.

      – На здоровье, – равнодушно ответил Эрик, даже не пытаясь выяснить, что это за «овечки», чем пролил бальзам на душу любовника, и вдруг неожиданно спросил: – Дима, а ты в Бога веришь?

      Дмитрий удивленно взглянул на друга.

      – Плавные у тебя переходы…

      – Нормальные, – улыбнулся Эрик. – Небо – облачка – овечки – агнец Божий – Бог. Вполне логичная цепочка ассоциаций. Так всё-таки, ты веришь в Бога?

      – Не знаю. Я верю в высшую разумную силу, можно называть её и Богом, но она, эта сила, чисто физическая по своей природе и ничего общего не имеет с этим мистическим бредом, что несут разные шаманы, ведьмы, да и попы тоже. Церковь и священников я не признаю, ни христианских, ни мусульманских, ни буддийских – никаких. Церковь – это бизнес, просто бизнес, не более того. Мне кажется, с Богом можно общаться только напрямую. Каяться и просить нужно, обращаясь непосредственно к Богу, попы тут не нужны.

      – А рай и ад существуют? – не унимался Эрик.

      – Солнце, лето, вода, девушки, наконец, а тебя понесло в серьёзные разговоры, – ухмыльнулся Дмитрий. – Откуда я знаю, я ТАМ не был. Не хотелось бы, чтобы они были: мы с тобой точно в ад попадём.

      – Это почему? – возмущённо воскликнул Эрик.

      – По кочану… Гомосексуализм – грех во всех религиях, – тихо ответил Дмитрий.

      – Ну, может, Там поумнее существа обитают, – задумчиво, с надеждой в голосе произнёс Эрик.

      – Да ты чего, умирать собрался, о потустороннем мире заговорил?

      – Я сегодня проснулся утром, лежу на веранде, наслаждаюсь многоголосым хоровым пением птичек, и мне почему-то вспомнился давний сон. Однажды, мне тогда года четыре было, мне приснился очень странный сон. Сам-то я, конечно, не помню его – мама рассказывала.

      …Я на детской площадке катался с металлической горки. В очередной раз съезжая, я чем-то зацепился за что-то и упал на землю, больно ударившись головой о камень. Вдруг боль прошла, а я, как перышко, взлетел и увидел себя, лежащего на земле без движения, как бы спящего, но с открытыми глазами. Мне стало так страшно, я закричал во весь голос: «Почему я летаю, вдруг я упаду? Почему меня два?» Я подлетел к маме, которая разговаривала с какой-то женщиной, сидя на лавочке у подъезда.

      – Мама, мама! Посмотри, что со мной! Сними меня скорее с воздуха, я не хочу летать! Почему второй я лежит? Соедини нас, мама! Пожалуйста, – умолял я маму, но она меня не слышала и не видела.

      Тут