Миры под лезвием секиры. Николай Чадович

сто верст и все болотами. А болота те такие, что в них даже жаба не сунется. Был Сарычев в Эдеме или нет, спорить не буду. Это он про него первым наплел. Вы ему тогда все поверили и поручили миссию основать. Хотя доказательства были скользкие. Помните? Муку дали, сахар, патроны… А он у меня потом двух самых толковых помощников увел и толмача.

      – Толмачку! – поправил кто-то из заднего ряда.

      – Не важно… – он покосился на подсказчика живым, набрякшим кровью глазом. – Важно, что с тех пор про них ни слуху ни духу.

      – О судьбе разведчиков тоже ничего не известно? – поинтересовался Цыпф.

      – Ничего. Как в воду канули. Мы их до того самого места проводили, где Сарычев через болото переправлялся. Авантюра все это… Зряшный риск…

      – Вся жизнь наша – зряшный риск, – заметил Цыпф.

      – Вот это верно, Левка! – Зяблик тяжело вздохнул, перекладывая голову с Веркиной груди на плечо Смыкова. – Риск… Сегодня в порфире, а завтра в сортире.

      – Значит, по явке более или менее разобрались, – деловым тоном продолжал Цыпф. – Какие у кого будут предложения?

      – У меня будут! – Смыков вскинул руку. – Предлагаю начать согласно повестке дня и в соответствии с регламентом.

      Это предложение он регулярно вносил в начале каждого собрания, а потом терпеливо дожидался его конца, чтобы потребовать прекращения прений. Никто даже и не смел покуситься на эту священную прерогативу Смыкова.

      – Тогда начнем, – кивнул Цыпф. – Кто первый? Как всегда – Кастилия? Надежда наша и беда…

      – Я, с вашего позволения, сидя, – произнес человек неопределенного возраста и неприметной наружности. Выглядел он каким-то линялым и стертым, но первое впечатление было весьма обманчиво: вылинял он в многочисленных кровавых банях, а сточен был буйной жизнью, как нож – оселком.

      – А что случилось, если не секрет? – осторожно осведомился Цыпф. – Вы ранены?

      – Самую малость… Нравы общества, в котором мне приходится вращаться, позволяют разрешить все споры, в том числе и метафизические, при посредстве холодного оружия. Отклонить вызов, как вы сами понимаете, равносильно бесчестью.

      – А как соотносятся эти нравы с общепризнанным тезисом о приоритете человеческой жизни над всеми другими ценностями? – ехидно осведомился кто-то.

      – Как? – раненый еле заметно усмехнулся. – А как все у нас соотносится: через пень-колоду. Примерно так же, как в течение двадцати веков до этого соотносились с человеческими нравами тезисы «не убий» и «не укради». Однако я могу успокоить вас – смертельные исходы крайне редки. Поединок обычно идет до первой крови… Но мы, пожалуй, отвлеклись.

      – Вот именно, – подтвердил Цыпф.

      – Вверенный моему надзору край похож на тлеющие под пеплом угли, да простит меня Лев Борисович и наше уважаемое собрание за столь избитую метафору. Религия продолжает служить цементирующим фактором общества, что для нас крайне нежелательно. Пропаганда атеизма имела скорее негативный результат. Более перспективной