Между плахой и секирой. Николай Чадович

в самом деле хотите перебраться на тот берег? – поинтересовался Артем.

      Недоумевая по поводу столь риторического вопроса, ватага тем не менее была вынуждена подтвердить свое намерение, хотя и на разные лады, начиная от решительного «Еще как!» – Зяблика и кончая уклончивым «Ну наверно…» – Лилечки.

      – Нет, не верю, – покачал головой Артем. – Никакой страсти. Вы не хотите, а только соглашаетесь. А надо гореть желанием. Просто разрываться от чувств.

      Только теперь его мысль стала доходить до понимания широких масс.

      – Вы думаете, бдолах поможет? – воскликнула Лилечка.

      – Непременно. Но для этого нужно очень захотеть.

      – Я хочу, но боюсь.

      – Чего боишься?

      – Захлебнуться.

      – Смерти, проще говоря, боишься. А если смерти боишься, значит, жить хочешь. Сейчас, правда, не очень сильно хочешь, но когда захлебываться начнешь – захочешь по-настоящему. И тогда бдолах начнет действовать.

      – Неужели он меня плавать научит? – Лилечка еще раз продемонстрировала степень своей наивности.

      – Нет, конечно. Но зато поможет тебе выжить. Даст новые силы, изменит активность газообмена в крови, блокирует накопление углекислоты… В этих вопросах я, признаться, не специалист, но, думаю, на какое-то время твой организм станет как у ныряющего кита. Они ведь воздухом дышат, а под водой и по часу могут находиться. Главное, не впадать в панику и постояно хотеть, желать, алкать спасения.

      – Но я все же не понимаю… – Лилечка зябко передернула плечами, словно уже ощутила кожей холод речных глубин. – Плыть-то как? Я ведь даже по-собачьи не умею.

      – Ты ходить умеешь?

      – А разве не заметно? – обиделась Лилечка.

      – Вот и решение проблемы. Ты не поплывешь, а пойдешь по дну. Вода чистая, дно песчаное, с пути сбиться невозможно. Всего-то и надо сделать шагов пятьдесят. На всякий случай тебя будут страховать. Один человек на том берегу, второй на середине реки, третий здесь. Согласна?

      – А разве есть выбор? – Губы Лилечки дрогнули, а в глазах блеснула предательская влага.

      – Выбор есть почти всегда… Оставайся на этом месте и жди нашего возвращения. Или добирайся до Отчины самостоятельно, – голос Артема внезапно приобрел необычную для него резкость.

      – Нет-нет! – Лилечка испугалась уже по-настоящему. – Я с вами!

      Пока Смыков – по его собственному заявлению, лучший пловец ватаги, не тушевавшийся ни перед крутыми волнами Карибского моря, ни перед мутными, кишащими крокодилами водами Лимпопо, – классическим брассом пересекал реку (имея на голове сверток одежды, в середину которого было запрятано личное оружие), Цыпф, Лилечка и Толгай лошадиными дозами поглощали бдолах. Свою долю попытался урвать и Зяблик, уже раздевшийся до кальсон (во время подводной переправы ему поручалось патрулирование по стрежню реки), но получил от Верки по рукам.

      – Не трогай! – прикрикнула она. – Мало ли, что тебе в воде захочется! Еще акулой себя возомнишь. Придется вырезать плавники