Горький яд любви. Мария Сотис

взяла Игоря Петровича – какого отвлекли рабочие – под руку и, с натянутой, дежурной улыбкой сказала ему: Пошли. У Марка важный звонок; он нас догонит.

      И вот, уже спустя минут пятнадцать, наверное, Игорь шёл с Натальей по площадке и непринуждённо с ней болтал. А Марк тихо следовал за ними, со слегка омрачённым лицом. Нати предлагала небольшие изменения в сюжете. По-другому она не умела. В каждой из её работ, начиная с первого сериала, была частичка её самой. Осмотрев площадку, актриса осталась довольна декорациями и планами Игоря. Ещё через четверть часа, компания вернулась в вагончик. Наталья освежилась содовой, попрощалась с продюсером и, не обращая внимания на Марка, направилась к парковке. Села в свой автомобиль, а вместе с ней и липучий банный лист, успевший её догнать. «Подвезешь коллегу? – улыбнулся он во всю ширь. – Ты ведь не откажешь мне в такой просьбе?». – «Нет…», – черство «бросила» Нати и полностью переключилась на дорогу. Марк же, не отрываясь, пристально смотрел на неё. «Хочешь, чтобы моя щека расплавилась?», – спросила его Наталия, летя по Каширке. «Да любуюсь я. Самой красивой женщиной. Так хочу поцеловать эту щечку, эту шейку, губки…», – ответил он и нежно прислонился к ней. Прикрыв глаза, Наталия позволила Марку «путешествовать» дальше.

      Он захватил мочку уха. Услышал протяжный тихий стон; вот как с ним совладать? Стена, которую она так долго строила, разрушалась. И скоро Нати уже просто не сможет противостоять ему. Араев манил её со страшной силой. Очень вовремя она собралась в тур; пыталась следить за дорогой. Но из-за его чувственных губ, исследовавших впадину на её хрупкой шее, сосредоточиться не получалось. Отвлеклась на них и чуть не «поцеловалась» с фурой в соседнем ряду. «Перестань! Мы разобьёмся!», – выкрикнула Нати, прикрыв глаза; А Марк всё настырнее ласкал языком её ключицу. Правда, в итоге, прикусив кожу, всё же отступил, вернулся на своё место, и Наталья вздохнула с облегчением. Он сказал ей прямо: «Крошка, я к тебе что—то чувствую. Зря ты обидела меня. В его голубых топазах было что—то новое и непонятное. Что-то, что она ещё никогда не видела.