Четвёртая ноосфера. Виталий Акменс

за моей спиной ужимается вглубь и рельеф брёвен сменяется ровной поверхностью. Оглядываюсь на треть, натыкаюсь на милые жёлтые листочки и не хочу даже всматриваться. Не моё, не за мной, не по мне. Почему же так душно?

      До дома я добираюсь спустя годы страданий, прострации и жалости к самому себе… то есть примерно за пару минут. Калитка не заперта, и мозги тихо, не шурша, сдаются автопилоту, чтобы поспать на стороне…

      Не судьба.

      Два серьёзных товарища стоят у забора и мерят шагами длину своих шагов, рассылая по миру лучи добра и покоя. На обоих мешковатые одежды, словно свитые из седеющих волос, предварительно сплетённых в замысловатые косички. Тревожное сходство, но ещё не знак. Знак – это бороды. Бороды в полной комплектности. У одного короткая, почти опрятная, молодая – даже на человека похож. У второго, наоборот, несусветная кудрявая подушка, закрывающая большую часть не живота, но пуза. В этой шевелюрной пучине, словно маяки для местных волосяных жителей, блестят пять или шесть серебристых загогулин. И, честное слово, лучше бы их было гораздо меньше.

      Одми́ны?! Что они здесь делают?!

      А я ещё надеялся, что не заметят. Только боль угомонилась, только надежда забулькала, и всё, один короткий взгляд, и уже не вырваться из этих пут, как из собственных нервов.

      – Вы… э… меня? – что ещё спрашивать, если поздно молчать?

      Да нет, нету никаких пут. Просто обидно. Стоишь как дурак, голодный и злой, и не можешь собрать воедино самую простую, казалось бы, головоломку – самого себя.

      – Турбослав Йонович Рось? – спрашивает тот, что помладше.

      «Нет, вашу мять, Марко де Лукво, командор Четвёртой ноосферы!» – хамлю про себя, но голос идёт на компромисс:

      – Угадали. Что-нибудь ещё?

      Похоже, здесь мои вопросы не котируются. Одмины отвернулись и склонили головы друг к другу. Ну, и что дальше? Я пошёл, нет? Надо было сразу драпануть, как тот мальчишка, и всем было бы легче. Как будто моё присутствие и лишний час без еды что-то глобально решит. Но младший одмин вынуждает меня остановиться:

      – Как вы себя чувствуете?

      – Нормально. Можно идти?

      – Подождите. Вы откуда?

      – Откуда я? Из лесу, вестимо. Или вам интересно, откуда я вообще? Ну, есть такой орган женский…

      – С кем вы не встречались за последние два часа?

      – С кем я не встречался? Ну, не знаю. Например, с генсеком Верховных Пальцев. Не пойдёт? Тогда с родителями, с сестрой, с преподом по…

      – Вы слышали громкие звуки?

      – Ещё как! Когда ветер в ушах, а потом как веткой по харе… – обрываю откровение и пытаюсь сделать невинные глазки. Зачем, не знаю. Они даже не смотрят на моё лицо.

      – Вы замечали какие-нибудь признаки неустойчивости или недоступности?

      – Неустойчивости, недоступности! По-человечески нельзя? Я вообще без понятия. Всё как всегда. Ну… не совсем. Тут один рыбак из ума выжил, чуть не убил. Белышев Евбений, знаете? Здоровенный