Ведьмак. Владычица Озера. Анджей Сапковский

то ты не хуже меня знаешь, дорогая Кондвирамурса, что это материя весьма тонкая, и даже самая лучшая сновидица может потерпеть фиаско.

      Кондвирамурса с трудом сдержалась, чтобы не сказать, что ее провалы можно пересчитать по пальцам одной руки. Ведь она разговаривала с мэтрессой. «Соблюдай пропорции, geschätzte miss»[3], как говаривал один из профессоров академии, эрудит.

      Нимуэ легким наклоном головы одобрила ее молчание.

      – У меня свой человек в академии, – сказала она, помолчав, – поэтому я знаю, что у тебя нет нужды усиливать сновидения дурманящими снадобьями. Это меня радует, поскольку я наркотиков не одобряю…

      – Я сню без всяких порошков, – с легкой гордостью подтвердила Кондвирамурса. – Для онейроскопии мне достаточно иметь зацепку.

      – Поясни.

      – Ну, зацепку, – кашлянула сновидица. – Предмет, как-то связанный с тем, что мне надобно выяснить. Какую-нибудь вещь. Или картину.

      – Картину?

      – Да. Я неплохо сню сны по картине.

      – О, – улыбнулась Нимуэ. – Если картина поможет, то сложностей не предвидится. Ну а ежели ты уже покончила с завтраком, тогда пошли, самая сновидящая сновидица и вторая среди онейроманток. Будет славно, если я сразу же поясню тебе остальные причины, побудившие меня избрать в помощницы именно тебя.

      От каменных стен тянуло холодом, от которого не спасали ни тяжелые гобелены, ни потемневшие от времени панели. Каменный пол холодил ноги даже через подошвы туфель.

      – За этими дверями, – небрежно указала Нимуэ, – лаборатория. Как уже было сказано, можешь пользоваться ею по собственному усмотрению. Конечно, рекомендуется предельная осторожность. Умеренность желательна, особенно при попытках заставить метлу носить воду.

      Кондвирамурса вежливо улыбнулась, хоть шуточка была сомнительного качества. Все наставницы одаривали адепток анекдотами, связанными с мифическими провалами мифического ученика чернокнижника.

      Лестница вела наверх, извиваясь наподобие морского змея, казалась бесконечной и была крутой. Прежде чем они оказались на месте, Кондвирамурса вся взмокла и задохнулась сотни раз. По Нимуэ вообще не было видно усталости.

      – Прошу сюда. – Она отворила дубовые двери. – Осторожно – порог.

      Кондвирамурса вошла и вздохнула.

      Перед ней была галерея. Стены от пола до потолка увешаны старинными картинами, шелушащимися и осыпающимися местами маслом миниатюрами, пожелтевшими гравюрами и ксилографиями, поблекшими акварелями и сепиями. Были тут и яркие модернистские гуаши, и темперы, строго выдержанные в чистых линиях акватины и офорты, литографии и контрастные меццотинты, притягивающие взгляд выразительными пятнами черноты.

      Нимуэ остановилась у висящей ближе к двери картины, изображающей группу людей под гигантским деревом. Молча и выразительно глянула на полотно, потом на Кондвирамурсу.

      – Лютик. – Сновидица с ходу сообразила, в чем дело, не заставила чародейку ждать. –

3

Уважаемая барышня (нем. + англ.).