Демитрикая. I. Андрей Ра

сновидений называется скорей всего Тленляндия или Деприслэнд. Я должен просыпаться бодреньким с хорошим настроением, а в итоге так погано от всех этих снов. Будто семь понедельников на неделе было.

      – Уже темнеет, вставай, скоро будем выдвигаться, – тронула меня за плечо Эммилия.

      Я открыл глаза и принял сидячее положение, от боли ни следа, правда, бил какой-то озноб. То ли мне холодно, то ли ещё не пойми, что, но это нормально, хотя не очень-то и нормально. Я убрал в сумку, севший мптришник, и покрутил головой: шея, как всегда, приятно захрустела, даже слишком приятно и с небольшой болью.

      – Интересно, у них тут зарядка для мизинчиковых батареек продаётся, – подумал я и, конечно же, мысленно рассмеялся бессмысленности мысли.

      – Как ты себя чувствуешь? – заботливо или наиграно, нет, заботливо спросила у меня Эммилия.

      – Лучше, чем обычно, но чуть хуже, чем отлично. Шея всё равно болит что-то, затекла видимо, – ответил я, ей, потирая виновницу боли.

      – Этот дефект был у тебя и раньше, я не смогла его исправить, – тут же заготовленной, словно заранее фразой, сказала она мне. – Кстати ты неплохо пишешь стиль, конечно, хромает, но чуть поднапрячься и всё будет весьма терпимо. В тебе умирает бард как минимум.

      С этими словами Эм протянула мне мой блок. Самое ценное, что было у меня в этой жизни, ну, наверное, самое, телефон к примеру-то подороже будет. Сейчас же речь не о материальной ценности предмета. В тетрадном блоке у меня записаны все мои стихи, небольшие переживания, отрывки из жизни, различные философские умозаключения и вообще все психозы. Блин да я веду дневник, как тринадцатилетняя девочка какая ни будь, круто. Вообще-то, нет.

      – А тебе не говорили, что брать чужие вещи без разрешения нельзя? – возмутился я, поскольку там были такие вещи, которые я бы не хотел, чтобы кто-то знал.

      – Извини, я знаю, но мне хотелось хоть что-то о тебе узнать. Ты свалился на меня как снег на голову, это всё очень странно, но я действительно рада, что встретила тебя.

      Возможно, что-то она говорила искренне, но я чувствовал фальшь в её голосе. Она знает больше, чем говорит, ну да ладно не, буду портить отношения какими-то глупыми подозрениями. Со временем всё узнаю наверняка, а как же иначе, по-другому и быть просто не может.

      – Ну и что тебе больше всего понравилось из моего дурного творчества? – решил направить я диалог немного в другое русло.

      – У тебя странный стиль написания. Всё какое-то мрачное, пессимистичное, о смерти и несчастной любви, а цикл стихов про демонов меня вообще ужаснул, – она состроила странную гримаску.

      Неужели это настолько ужасно? Блин я в печали теперь просто.

      – Там есть много произведений о счастливой любви и много стихов, посвящённых друзьям, а цикл сатанизма, то есть о демонах, и должен ужасать, так, и задумано, – я нравоучительно поднял палец, моя очередь говорить про «Бубль Гумм».

      Хотя зря я затронул эту тему, я же просто не выношу критики, как-то неадекватно это всё воспринимаю. Да вот такой вот я несносный хмырь,