Фараон. Болеслав Прус

из дичи и кувшин кипрского вина. А кроме того, – прибавил он еще тише, – я спрятал в обозе Сенуру…

      – Она здесь?…

      Блестящие глаза царевича затуманились.

      – Пусть войска проходят, – продолжал Тутмос, – мы тут подождем ее.

      Рамсес словно очнулся.

      – Отстань, искуситель!.. Ведь через два часа сражение.

      – Ну, какое это сражение!

      – Во всяком случае, решается вопрос о моем командовании.

      – Пустяки! – улыбнулся щеголь. – Я готов поклясться, что еще вчера военный министр отправил царю рапорт с предложением дать тебе корпус Менфи.

      – Все равно сегодня я не могу думать ни о чем другом, кроме армии.

      – Ты помешан на войне! А на войне человек месяцами не моется, чтобы в один прекрасный день погибнуть. Брр!.. Ты хоть посмотрел бы на Сенуру. Только взглянул бы на нее…

      – Нет! – ответил Рамсес решительно. – Вот поэтому и не хочу видеть…

      В тот момент, когда из-за греческих шеренг восемь человек вынесли огромные носилки Тутмоса, приготовленные для наследника, со стороны головного отряда прискакал всадник. Он спешился и побежал с такой быстротой, что на груди у него зазвенели изображения богов и дощечки с их именами. Это был запыхавшийся Эннана.

      Все повернулись к нему, что, по-видимому, доставило ему удовольствие.

      – Царевич, божественные уста! – воскликнул Эннана, склоняясь перед Рамсесом. – Когда согласно твоему высокому приказу я ехал во главе отряда, внимательно следя за всем, мне попались на дороге два дивных скарабея. Священные жуки катили поперек дороги глиняные шарики, направляясь к пескам.

      – Ну и что же? – перебил его наследник.

      – Разумеется, – продолжал Эннана, глянув в сторону министра, – я и мои люди, воздав священные почести золотым подобиям солнца, остановили движение войска. Это столь важное знамение, что без особого приказа ни один из нас не осмелился бы продолжать путь.

      – Я вижу, ты действительно благочестивый египтянин, хотя черты лица у тебя хеттские, – ответил досточтимый Херихор и, повернувшись к стоявшим поблизости вельможам, прибавил: – Мы не пойдем дальше по тракту, дабы не растоптать священных жуков. Пентуэр, можно ли этим ущельем, что направо, обойти тракт?

      – Можно, – ответил писец министра. – Ущелье тянется на целую милю и выходит снова на тракт почти против самого Пи-Баилоса.

      – Потерять столько времени! – негодующе воскликнул наследник.

      – Готов поклясться, что это не скарабеи, а духи моих финикийских ростовщиков, – заметил щеголь Тутмос. – Они отправились к праотцам и уже не могут потребовать с меня долги, так в наказание заставляют брести через пустыню!..

      Свита наследника с беспокойством ожидала решения.

      Рамсес обратился к Херихору:

      – Что ты об этом думаешь, святой отец?

      – Взгляни на офицеров, – ответил жрец, – и ты поймешь, что надо идти ущельем.

      Но тут выступил вперед предводитель греков, генерал Патрокл.

      – Если сын царя разрешит, – сказал