Письма без адреса (сборник). Нина Станишевская

играли и не шумели под его окном. Он, сняв форму, отдыхал, а мы соблюдали тишину.

      Одинокая женщина с дочкой жила в покойницкой радом с Преображенским собором. Это небольшое и красивое архитектурное сооружение имело площадь всего 2 × 2 м. Внутри помещались только кровать с тумбочкой. Три окна смотрели на три стороны света. Для удобства домоуправ распорядился к покойницкой пристроить из досок что-то вроде кухни. И уже можно было вполне жить.

      Жили даже в угловой башне. Соорудили лестницу на второй уровень башни, и жилище готово – целая башня.

      Но, конечно же, жили и на колокольне. Все три яруса колокольни были заселены. На третьем ярусе из фанеры построили три «квартиры», некоторые комнаты даже имели окна. В одной из этих «квартир» жило большое семейство Толоконцевых, где было много мальчишек. Повзрослев, они по очереди потянулись в тюрьму. Рядом – семья Коротковых, которая брала пример со своих соседей. Возвращаясь из тюрьмы, мальчишки нас, жителей двора, не трогали, наоборот, пытались установить со всеми дружеские контакты. Третье семейство было вполне благополучным. Старшая из девочек – Валя Чистосердова окончила медицинский институт и работала неподалеку в 13-й горбольнице.

      В корпусе для братии жила публика тоже ничем не примечательная. И первая, кто к нам пришел со словами благодарности за избавление от семейства Охрамчуков, была соседка Вера – женщина средних лет приятной наружности, приехавшая откуда-то с юга Украины и плохо с большим акцентом говорившая по-русски. Папа сразу дал ей прозвище – «две коридори». Она знала об этом, но не обижалась. А мы всю жизнь звали ее просто Баба Вера. Одинокая, она сразу стала членом нашей семьи, только ночевать она ходила напротив в свою маленькую комнатку. Она торговала с тележки газированной водой, приходила домой иногда к полуночи.

      Зная это, молодые братья Охрамчуки однажды с внутренней стороны парадной двери поставили скелет монаха, выкопанный за домом. Баба Вера открыла дверь, и скелет упал на нее. Бедная женщина потеряла сознание, пришлось отпаивать ее сердечными каплями. А в другой раз они посадили скелет в туалете на подоконник. Эффект был тот же. Так что привязанность Бабы Веры к нашей семье была вполне оправданна.

      А когда у меня родился сын, она привязалась к нему как к своему родному. И первые штаны моему сыну Баба Вера сшила из своей юбки.

      Ее давно уже нет, но мы храним о ней теплую память.

      В Преображенском соборе, не нарушая интерьера, внутри всего пространства были сооружены стеллажи. Иногда вплотную к входу в собор подъезжал грузовик, из собора выходила военизированная охрана, становилась по бокам грузовика, и начинали выгружать из машины папки, пакеты, свертки. Позже я узнала, что это был архив НКВД, расстрельные дела. Мне даже удалось однажды заглянуть внутрь. А в Знаменской церкви, что в углу двора, был устроен склад мебели, конфискованной у тех, чьи дела хранились в соборе.

      Однажды утром все жители нашего двора с недоумением увидели в углу недалеко