Долг Родине, верность присяге. Том 1. Противоборство. Виктор Иванников

трудовых будней. Одну мне презентовал для домашнего лечения способом внутрь и наружу. Только предупредил: огонь, а не питьё. Для любого немца карачун, – с этими словами он вытащил из холодильника 0,75 бутылку с прозрачной жидкостью. Глаза генерала сверкнули. Взяв привезённую бутылку, сунул её хозяину.

      – А эту ему отдашь, так сказать бартер.

      – Ну, не знаю будет ли он её пить?

      – Будет, будет. Да из чистого любопытства, как настоящий мастер, для сравнения или доводки до совершенства.

      C этими словами генерал ухватил двумя крепкими пальцами конец пробки, туго забитую в горлышко, поднатужился, выдернул, нюхнул и передёрнулся.

      – Что, пахнет не так? Как эта забугорная?

      – Да та вообще ничем не пахнет! возмущённо ответил гость. – Понимаешь, стерильная какая-то.

      Он быстро разлил по вытянутым из настенного шкафчика стопкам.

      – Ну, с богом, Учитель. Пьём и эту самую, экологическую под экологическую нашенскую закуску. Решительно влил себе в широко открытый рот, чисто по-пролетарски, занюхал куском чёрного хлеба и сипло произнёс:

      – Это точно, от неё любому немцу смерть! Крепка! И такой народ эти сволочи мечтают погубить. Хрен им не получится.

      – Ты, Григорий, налегай на экологическую закуску, а то сам видишь, крепка нашенская домашней выделки.

      Тот не стал упрямиться. Пока он расправлялся с селедочкой, капустой и огурчиками, хозяин в две большие тарелки разлил густых щей. И сам, не чинясь, наполнил стопку гостя. Поднял свою:

      – Ну, давай, выпьем за то, чтобы наши корни не забывались, а мы сами не канули в тёмном небытии.

      – Ну и тост ты произносишь, Учитель. А впрочем уместный, вполне уместный. Вот я смотрю эти, как ты их там назвал, бараньи головы, повыкидывали специалистов, не пожелавших прогнуться под них, думали ну всё конец им, этой соли народа, ан нет! Выживают и ещё крепче становятся от экологических. Скорее эти головы сдохнут, чем отставники. Хотя тут конечно есть особенность, так могут только те, у кого ещё здоровье сохранилось.

      Он решительно выпил, крякнул и принялся за щи. Ел он молча, то ли весь поглощенный этим действом, то ли задумавшись о чем-то. Закончив, потянулся к бутылке, налил и спросил:

      – Сам освоил сие кулинарное изделие или жинка всё ещё готовит?

      – Когда как, сейчас, пока работы нет, готовлю в основном сам.

      – Здорово у тебя получается. А мне вот не до этого. А иногда, веришь, так хочется поесть настоящей нашенской еды щи вот такие, борщ, лапшу. У меня бабушка, царство ей небесное, умница была большая.

      Он задумался.

      – А ты давно у ней на могилке был? спросил вдруг хозяин.

      Генерал махнул рукой, снова налил, «опрокинул»:

      – Прости меня, бабушка. Закрутился я, «как бык в ярме», всё делаю и делаю какие-то дела.

      Он снова замолчал. Хозяин тоже молча встал, заменил тарелки и положил тушеной картошки, а рядом поставил кружки с компотом:

      – Ладно, Григорий, я понимаю. Служба у таких хозяев всё человеческое вышибает, да по-другому и не могло быть, нелюди они. Он,