Артистическая фотография. Санкт Петербург. 1912. Анна Фуксон

Он изменился до неузнаваемости. Его лицо стало серым. Сильный мужчина, прошедший войну в блокадном городе, он как будто умер. Он вернулся на работу, и работал четко, как обычно. Он продолжал быть любящим мужем для Фирочки и любящим папой для Илюши, но он словно не жил. Он непрерывно думал о трагедии, произошедшей в Негорелом, особенно о матери, которую расстреляли последней. Мало было этим зверям ее убить, думал он, так им надо было еще и заставить ее увидеть смерть дочерей и внуков. Эти мысли он прокручивал в голове постоянно. Эти картины преследовали его до конца жизни. Фирочка уже тревожилась за его психическое здоровье, потому что бывало нередко и так, что он, приходя с работы, погружался в свои мысли и уходил в себя так глубоко, что не отвечал на ее вопросы.

      Со временем Саня сумел овладеть своими эмоциями. Но только когда Фирочка сказала ему, что она ожидает второго ребенка, он, в самом деле, возродился к жизни – он смеялся, танцевал вдоль их узкой комнаты, и радость буквально выплескивалась из него наружу. Он снова был счастлив и почти вернулся к прежнему Санечке с его чуточку детским и импульсивным характером, который она так любила.

      В это время Фирочка уже работала в институте на кафедре физической и коллоидной химии. В связи с тем, что большая часть преподавателей кафедры, работавших до войны, погибла в боях с фашистами, коллектив значительно поредел. Оставшиеся в живых дошли до Берлина и теперь служили на территории Германии, в связи с этим они пока не могли вернуться к своим студентам. Поэтому Фирочка, теперь уже Эсфирь Ильинична, была практически единственным преподавателем на кафедре в течение двух лет.

      Ей было радостно читать лекции – в ней открылся еще один талант, до того скрытый и от нее самой: замечательного лектора, который умел объяснять новый материал просто и доходчиво, увлекал студентов своей ясной и понятной речью, прекрасной дикцией, интеллигентной формой выражения. Нельзя сбрасывать со счетов и особый контингент послевоенных студентов, людей, прошедших войну, это были люди взрослые, многое в жизни пережившие и потерявшие. Они стремились наверстать хотя бы эти упущенные для учебы годы, что служило серьезным стимулом для серьезных занятий. И Фирочка с ее ответственностью, терпением, широким культурным кругозором, идеально подходила для своей должности. Единственное, с чем она справиться не могла, это с ремонтом химических приборов, которые сломались еще во время блокады, и починить их было некому. К всеобщей радости, потихоньку стали возвращаться монтеры, к которым выстроилась очередь с разных кафедр, но зато появилась и надежда на ремонт приборов и восстановление опытов.

      Однако жизнь диктовала свое. Несмотря на заболевание сердца, которым Фирочка страдала со времени блокады, несмотря на тесноту в комнате, Саня и Фирочка мечтали о дочке. Жажда жизни в них была сильнее всего. На самом деле, врачи запретили Фирочке рожать, но не такова она была, чтобы послушать их в данном вопросе.

      Ее беременность действительно была тяжелой, и