Крадущие совесть. Геннадий Пискарев

говорил Калистрат Андриянович:

      – Как и жить дальше – ума не приложу. Старуха больная. Петька все сремя в разъездах, а детям присмотр нужен.

      – Жениться бы надо Петру-то, – подсказала Вера.

      – Да кто отважится на троих пойти? Сокрушался дед и вскидывал глаза собеседницу, около которой младшая Петрова дочка – Иринка. Фельдшерица, заплетая косичку девочке, отвечала:

      – Не почему же. Разные женщины есть…

      Вечером, когда сын вернулся с работы, Калистрат Андриянович повел с ним разговор:

      – Ты бы, Петро, присмотрелся к медичке-то нашей. Вроде неплохая она. Вон лекарства нам с матерью приносит. С ребятишками твоими ласкается. Ну, была замужем. Не задалась жизнь. Разошлась. Помаялась одна. Теперь другой стала. Научила беда. Ты на себя посмотри лучше. Пить, вижу, научился, дома почти не бываешь…

      – Ладно, отец, уймись, – отмахнулся Петр, – сниму я с тебя обузу.

      Дальше все получилось как бы само собой. Однажды с компанией оказался Петр у Веры на дне рождения. Зашел да и остался там. А затем забрал к себе Иринку. Сестренку «пошли искать» братья: Генка и Игорь. Нашли у тети Веры, но к бабушке с дедушкой ее не привели, напротив, сами у нее остались.

      Новость, что Петр Селин «сошелся» с медичкой, в селе Новая Дача восприняли, в общем, с пониманием. Были, конечно, разговоры всякие, но в основном толковали так: «Без женского глаза детей на ноги не поставить. А Вера молодец, если мужика с тремя ребятишками приняла в свою пристроечку».

      Жили они впятером действительно рядом с медпунктом в пристроечке, принадлежащей колхозу и состоящей из двух крошечных комнат. Но Вера к тому времени начала строить собственный дом, и квартирные неудобства должны были с помощью Петра (как-никак шофер!) в недалеком будущем кончиться.

      Словом, ладно начиналась их совместная жизнь. И так же, наверное, могла бы продолжаться, если бы…

      Сейчас Вера Кислая и не вспомнит, кто сказал ей тогда: «А ведь обманут тебя Селины-то. Как пить дать, обманут. Построишь ты дом, а Петька-то мужик ненадежный, уйдет от тебя. И свою часть дома потребует. А часть немалая. На детей ведь полагается тоже».

      Как искры в сухую копну соломы, упали эти слова в ее душу. «А что, может быть и такое, – размышляла Вера. – То-то, смотрю, не очень он для дома старается. Норовит в командировки подальше уехать».

      А Петр и в самом деле не очень «усердствовал» по дому. И что особо настораживало – не в меру пил. Был за ним такой грешок и раньше, до того, как сошелся с Верой, но тогда она еще как-то объясняла это: все-таки горе у человека, остался с тремя ребятишками без жены. Хотя что это за оправдание? Наоборот бы, надо в таком случае взять себя в руки, собраться. А этак поступает бесхарактерный и пустой пьяница.

      И как бы в подтверждение слов этих Петро крепко загулял. За прогулы и пьянство его «сняли» с шоферов. Вера была растеряна. «Как же это так: она бьется изо всех сил, за ребятишками следит, о доме хлопочет, а ему до этого и дела нет. Нет, видно дела и деду Калистрату. Ну,