Бездна. Девушка. Мост из паутины. Книга вторая. Алиса Гаал

своему счастью, парень спешит выполнить указание.

      Несколько минут спустя в комнату Веры проходит Эридеро. «Открой окно!» – велит он Валентине, опускается на придвинутый к кровати стул и принимается внимательно оглядывать мертвенно-бледную «гостью». Не преувеличил парень, констатирует он, ей в самом деле плохо. В этот момент она поворачивает к нему лицо и что-то говорит на родном языке – тихо и очень внятно. «Бредит, не соображает, где находится… – отмечает Эридеро, – да и неудивительно после пережитого». Мужчина дотрагивается до ее запястья, нащупывает пульс – учащенный, даже слишком, сжимает горячую, словно обожженную руку, и Вера, внезапно распахнув глаза, судорожно вырывает ее. «Судя по реакции, она меня узнала, – усмехается он. Пристально всматриваясь в бледное лицо, произносит: – Ты помнишь, где находишься?» В ответ Вера поспешно закрывает глаза и отворачивается. «Помнишь… – задумчиво говорит он, набирая номер: – Доктор Монрой, вы мне нужны безотлагательно. Через четверть часа за вами заедут». Затем отходит к окну. Сквозь боль, слабость и окутавший сознание туман Вера физически ощущает скользящий по ней взгляд: мало-помалу он возвращает ее в реальность, подобно другому взгляду, который она почувствовала, лежа на полу в тюремной камере, – холодному, жестокому, хищному. Тогда она заставила себя собраться и ответить, сейчас же боится открыть глаза, прочесть жестокость и насмешку, понимая: ответить она не сможет, силы иссякли, их источник, казалось ей, погас. Зажмуривается, и в этой детской попытке убежать представляется себе на удивление жалкой.

      А между тем в обращенном на нее взгляде не скользило и тени насмешки. Мужчина смотрел на нее сосредоточенно, обеспокоенно, с нескрываемым интересом. Вера немало удивилась бы, узнав, что ему так и не удалось сомкнуть глаз этой ночью, и причиной тому была она. То, что он охарактеризовал прихотью, на самом деле было порывом, довольно неблагоразумным, признал он позже в разговоре с Эленой. Но в те минуты нечто заставило его принять решение, последствия которого, понимал он, могут быть непредсказуемы и весьма существенны. А чем объяснялся этот лишенный здравого смысла шаг, объяснить до конца он так и не смог ни Элене, ни самому себе. «Решено!» – сказал Коати, и он, словно наяву, увидел ее измученное лицо и огромные глаза. Представил, как ночью в комнату войдут, и, возможно, в последнюю секунду она распахнет глаза, так же, как несколько часов назад, – с детской доверчивостью и открытостью, встретив дуло пистолета… А еще была Элена: для близко знакомого с ней человека ее поступок был чем-то из рода фантастики – Элене не были свойственны сентиментальные порывы, и у него не возникало сомнений: ни за что на свете не стала бы она вытаскивать из тюрьмы кого-либо, руководствуясь жалостью и желанием восстановить справедливость – подобный поступок необходимо было заслужить. Очевидно, это полуживое создание достойно справлялось с выпавшими на ее долю несчастьями, в противном случае Элена бы и пальцем