Больше, чем любовь. Ольга Корнильева

последние лет тридцать. Да, она любила шпильки, роскошную одежду, поездки, деньги и женщин. Свою любовь к женщинам она тщательно скрывала, но иногда просачивалась какая-то информация, которую мгновенно гасили или, наоборот, разжигали, но уже под другим углом: то ли съемки в кино, то ли новые фотосессии. Все фаворитки были при деле, при этом все знали, что Стефания имеет семью и тщательно блюдет свой моральный облик, поэтому никто не пикал и все были довольны. Недовольной сейчас была только Стефания. Как же так, тридцать лет сидел под каблуком, а теперь опозорил практически на весь мир, ладно, постил бы фотографии всех известных баб, кто их не видел, а то испортил страницу какой-то русской девицей… Да кто она такая, чтоб на нее он вообще посмотрел? Нет, конечно, посмотреть на нее можно, дама с талантом и мозгами, да и внешностью тоже не обделена, но что она делает на странице моего мужа? «Нет, это я не потерплю», – говорила себе Стефания, резко поворачивая на светофоре. Она водила, как лихой мужчина. Вообще, мужской менталитет был ей близок, поэтому она всегда была боссом, начальником, руководителем. Ей нравилось властвовать и власть. И она не собиралась ее отдавать и лишать кого-то своего неусыпного контроля. Эдуард все это знал. Он уже давно не любил Стефанию. Он ее просто боялся. Боялся, как пес, как слабый в паре мужчина, который, возможно, должен был родиться женщиной. Нет, он не был геем, его привлекала только женская плоть, но он был так мягок, податлив и так подавлен Стефанией, что уже покорился своей участи и ничего не ждал от жизни…

      Единственная радость – Кристи. Нет, это не новое модельное лицо, это просто лицо, тело, плоть, которую ему никогда не суждено увидеть вживую, прикоснуться к ней, эти вены на ее руках, пульсирующие от движения его сердца. Если бы она могла ответить на его чувство или хотя бы заинтересоваться им, он ни на что бы не претендовал, только бы видеть ее, общаться с ней, ощущать ее мягкую энергетику…

      Его размышления были жестко прерваны звонком от Стефании, которая потребовала, чтоб он стер все фото этой Кристи и вообще перестал вести инстаграм, дабы не позориться. Еще он пригрозила отправить его на обследование в больницу, и там-то ему уж точно не поздоровится. Закончила она, как обычно, зверски-ласково, сказав, что приедет на выходные и проведет с ним чудесный уикенд. Это означало уикенд полного контроля над его звонками, походы в ненужные гости или рестораны. Эдуард не любил толпу, ему было приятно находиться в собственной компании. Нет, возможно, он с удовольствием посещал бы разные мероприятия. Но без Стефании. Эта слишком властная женщина лишала его воли, а следовательно, и удовольствия от жизни, от походов в жизнь, в люди. Он весь сжимался в ее присутствии, даже выражение глаз и осанка становились какими-то болезненными, как у раба, скованного цепями… Он принял очередную таблетку антидепрессантов, запил их водкой и лег в постель, надеясь, что придет сон и он будет парить в своих снах,