Четвертый блиндаж. Аркадий Гайдар

другое, и ствол орудия немного в сторону отойдет. Тут, когда нацелятся артиллеристы, командир махнет рукою – дернет красноармеец-наводчик за шнурок. Вот тебе и трах-бабах!

      Куда летит снаряд – этого ребятам не видно. Но когда долетит и разорвется, то тогда уже видно, потому что над этим местом поднимется целое облако пыли и черного дыма.

      И все снаряды рвались то около церкви, то около мельницы, то около домиков, которые виднелись далеко на горке.

      – А страшно в той деревеньке жить! – сказала как-то Нюрка. – Я бы ни за что не осталась там жить. А ты, Васька?

      – И я бы не остался, – ответил Васька. – А отчего это отец говорил, что там никакой деревеньки нет, и все это только отсюда кажется?

      – Деревенька есть, – решил Колька, – да только из нее перед стрельбой все уходят.

      – А лошадей куда?

      – А лошадей тоже уводят.

      – И коров тоже? – спросил Васька.

      – И коров тоже, и разных там свиней, и баранов.

      – И куриц тоже уводят? – полюбопытствовала Нюрка. – И уток тоже, и всех?

      – Должно быть, уж и всех, – ответил Колька и замолчал, потому что самому ему чудным показалось такое дело.

      Как раз тут стрельба окончилась, подвезли красноармейцам котел на колесах – кухню. Стал наливать им повар в котелки что-то – суп или борщ, а красноармейцы садились тут же на траву и ели. Тогда Васька сказал:

      – Побежим домой. Я что-то тоже поесть захотел. Но Колька остановил: