Наследство Уиндемов. Кэтрин Коултер

были рады ее компании.

      Она чувствовала, что ее положение здесь было не очень почетным…

      Что же такое «бастид»?

      Почему-то ей захотелось получить ответ на этот столь мучивший ее вопрос из уст графини, человека, который меньше всех был рад ее присутствию в Чейзе.

      Постучав в дверь ее комнаты, девочка услышала хриплый голос:

      – Войдите.

      Застыв на пороге, она смотрела на грузную леди, отяжелевшую от беременности, сидящую на небольшом диванчике с шитьем в руках. Она шила что-то белое, длинное и узкое. Девочку удивило занятие графини – пальцы ее были очень толстыми, распухшими… Черты лица не были красивы, но, вполне возможно, в юные годы она казалась привлекательной. В ней не было ничего общего с мамой – высокой, стройной и изящной. Графиня выглядела изможденной стареющей женщиной. Подняв на вошедшую глаза, она, не скрывая раздражения, прервала ее замешательство:

      – Что вам угодно здесь, в моей комнате?

      Превозмогая страх, девочка все же вошла в комнату и начала сразу с самого главного:

      – Я случайно услышала разговор служанок. Они называли меня «бастид». Не знаю, что это значит, но чувствую… что-то плохое. Вы в этом доме единственный человек, не желающий меня видеть, поэтому я и пришла за разъяснениями к вам. Думаю, вы не пощадите меня, скрывая правду.

      Леди рассмеялась.

      – Невероятно, и это уже на второй день пребывания! Я всегда говорила, если хочешь узнать что-то наверняка, спроси у слуг, они никогда не ошибаются. Отлично, дитя, «бастид» на их языке означает то же, что и бастард, которым ты являешься.

      – Бас-тард… – медленно повторила девочка.

      – Да. Это значит, что твоя мама – шлюха, и мой муж, так называемый «дядя» Джеймс, платит ей. – Она снова рассмеялась, откидывая назад голову. Смех продолжался довольно долго, так что казался уже непристойным, как и значение только что произнесенных слов.

      – Не могу понять, мэм. Что значит «шлюха»?

      – Это женщина, у которой нет моральных устоев. Дядя Джеймс – твой отец, а никакой не дядя. Я его жена, а твоя прекрасная мамочка не что иное, как презренная содержанка, игрушка богатого человека, который держит ее для себя, чтобы… ладно, этого ты уже совсем не поймешь, пока… Но уверена, что в один прекрасный момент ты превзойдешь собственную мамочку. Кстати, неужели тебя никогда не удивлял факт, что твой дорогой дядя – Уиндем, в то время как ты Кокрейн? Нет? Но ты кажешься смышленее матери… Все, хватит, убирайся отсюда. Я не желаю любоваться твоим личиком больше, чем считаю нужным.

      Джозефина чувствовала, что теряет сознание: сердце учащенно билось, колени подгибались, к горлу подкатывала тошнота.

      Тот день оказался переломным в ее жизни. Девочка притихла, никогда не заговаривала первой, избегала даже смеяться в ответ на чью-либо шутку, чтобы не привлекать к себе лишний раз внимания. Однако такое поведение возымело обратный эффект, и к концу визита в Чейз-парке ее старший кузен Марк вдруг стал называть ее Дукессой[1].

      Шестилетняя кузина Антония

1

Дукесса – герцогиня.