Чёрный мотылёк. Alex Leonov

он расценил мой взгляд как просьбу. Я застегнул рубашку и почему-то не задумываясь, принял предложение незнакомца.

         Как же мне этого не хватало.

         Голова начала немного кружиться, и я, опираясь на одну из кабинок туалета, медленно сполз по ней спиной вниз.

         Хорошо, что мои привычки помнят обо мне.

      Пожилой пациент первым прервал тишину:

      – Давно здесь лежишь? – спросил он.

      – Всё время, что себя помню, – ответил я, затем, почувствовав во взгляде собеседника недопонимание, хотел что-то добавить, но решил не обременять своими проблемами другого человека. Да и к тому же по мере моих ответов, будут поступление новых вопросов, а этого не хотелось, и я просто опустил голову.

      – В город завтра приезжает чиновник какой-то, так мэр решил облагородить город в самый последний момент, будто…

         Густой дым, медленно возвышался вверх, меняя свои формы из-за любого, даже лёгкого сквозняка, и медленно растворялся в пропитанном хлоркой воздухе. Он вырисовывал красивые абстракции, и происходило это настолько медленно, что казалось волшебным. Я не слушал, что говорил мне мой «собеседник», а лишь из благодарности за сигарету иногда одобрительно кивал ему в ответ.

         Буквально через пару минут после того, как я вернулся в свою палату, дверь снова противно заскрипела.

         В пороге стояла худая женщина невысокого роста. Её волосы были короткие и местами седыми, а лицо – всё в морщинах. На шее весел платок. Большой пакет, который она держала, с грохотом упал на больничный холодный кафель, и она бросилась меня обнимать.

      – Алекс! Как ты? Как тебя кормят? – не сдерживаясь, начала спрашивать она.

       Боже, это моя мама?

      Но…

      Я не помню её.

      Я ничего не чувствую.

      Совершенно ничего, как если бы меня на улице начал обнимать незнакомый мне человек. Я тоже приобнял её, но до сих пор молчал. Нужно что-то сказать.

      Я закрыл глаза и уловил очень знакомый мне запах. Её запах – запах свежей выпечки и дешёвых духов. Такой приятный запах чего-то родного. Запах, пропитывая туман прошлого, пытался воскресить какие-то моменты из моей памяти, но, открыв глаза, запах улетучился, и меня всё так же обнимал незнакомый мне человек.

         Мы разговаривали с ней очень долго, она показывала мне фотографии, рассказывала истории. Но я ничего не мог вспомнить. Да и разговор был скорее односторонним: рассказать я ничего не мог, а спросить хотел слишком многое. Поэтому, я просто слушал. Как оказалась, меня зовут Алекс и мне 23 года. Детских фотографий у меня почти не было, что показалась мне немного странным, ведь в каждой семье есть альбомы с детскими фотографиями. Мой отец умер очень давно, и я до сих пор живу с мамой. Из родственников у меня есть только дедушка по папиной линии.

      Снова этот скрип несмазанных петель – в дверях появились два парня.

      Мама улыбнувшись сказала:

      – Твои друзья пришли. Я, наверное, пойду.

      – Здравствуйте, – в один голос сказали парни.

      – Привет, Дэн! Привет, Мишель! – поздоровалась с ними мама и ушла.

         Друзья?