Узнай врага. Вадим Волобуев

уж хуже, – буркнул Головня. – И так уже на одной заболони сидим.

      – Знать, прогневался на вас Огонь.

      – Выходит, что так.

      Плавильщик осторожно глянул на него, моргнул – будто тень взмахнула крылом в глазах.

      – Знаешь, о чём я думаю, парень?

      – О чём?

      – Старик себя в жертву принёс. Кабы не он, сожрал бы вас колдун с потрохами.

      Головня пожал плечами. Вспоминать о колдуне не хотелось – будто ворошишь насквозь гнилое, червивое мясо.

      Его одолевала досада. Не вовремя он пришёл говорить с Искрой, совсем не вовремя. Искромёт этот, да ещё Варениха над душой висит… Может, уйти?

      А чужак продолжал беззаботно:

      – Помню, отец мне говорил: «Счастливую я прожил жизнь. Под старость сохранил силы, что были в молодости». «Это как же?» – спрашиваю. «А так. Вон видишь, валун лежит под деревом? Я и в юности не мог его поднять, и сейчас не могу».

      Девки грохнули смехом, а плавильщик объяснил:

      – Это он к тому говорил, что не след людям хвататься за непосильное. Кем тебе предназначено быть на роду, тем и станешь. Да вот закавыка: когда родитель мой ушёл к Огню, я тот валун взял да и выворотил. А потом ещё и зашвырнул в ручей. А кабы не сказал он мне про него, я бы и стараться не стал. Значит, можем мы переломить судьбу, а?

      – Потому ты и стал плавильщиком? – спросила Огнеглазка, сгорая от любопытства.

      – Плавильщиками у нас в семье все мужики были. Правда, они бронзу да медь плавили, а я золото.

      И он ловко, двумя пальцами, вытащил откуда-то из-под нательника две маленькие золотые серьги – круглые, с напаянными по краю шариками, с тоненькими цепочками понизу. Девушки ахнули, а Головня чуть не выронил туесок с толчанкой. В свете костра серьги янтарно заискрились, как две масляные капли, засияли холодным мягким переливом. Девицы зачарованно уставились на них – не оторвёшь. Будто околдовал их проклятый чужак. Искромёт же покатал серьги между пальцев и снова спрятал за пазуху.

      – Такие дела, красавицы.

      Головне ужасно захотелось прихвастнуть своей находкой, чтобы сбить спесь с этого чурбана, но он переборол себя и вместо этого спросил:

      – Как же ты сподобился?

      – Да тайна немудрёная. Надо не обычный уголь в горн бросать, а каменный, из древних шахт, что в Серых Ямах остались. От него хороший жар идёт.

      – Я слышал, в этих Серых Ямах еретики-лёдопоклонники сидят. Не сунешься к ним.

      – А у меня от еретиков средство есть. Отец присоветовал. Надо, говорил, всегда носить с собой волчьи зубы, которые пролежали зиму в заговорённом ларце. Видишь? – он оттянул нательник, показал шею. На сушёной жиле болтался пожелтевший волчий клык. – Ни один еретик не страшен!

      Девки так и остолбенели. Искра спросила:

      – А других у тебя нет? Я этих еретиков жуть как боюсь.

      Искромёт задорно подмигнул.

      – Думаешь, пролежали бы они у меня целую зиму, если б я раздавал их всем подряд? – но тут же рассмеялся: – Завтра приходи – подарю.

      – И мне! И мне! – загалдели девчонки.

      – Всем