Ночь наслаждений. Джулия Куин

в нее.

      Паника атаковала Энн, сдавив легкие, обжигая кожу. Она знала это чувство. Оно приходило не слишком часто, слава богу, но и не так редко. Каждый раз, когда она видела кого-то, где этот кто-то не должен находиться…

      Стоп.

      Она заставила себя дышать ровнее. В конце концов, она в доме вдовствующей графини Уинстед. И хотя бы поэтому находится в полной безопасности. Ей только необходимо…

      – Мисс Уинтер! – прошипела Харриет.

      Энн встрепенулась.

      – Вы пропустили вступление.

      – Где мы сейчас? – охнула Энн.

      – Не знаю. Не умею читать ноты.

      Энн невольно вскинула голову:

      – Но вы играете на скрипке!

      – Знаю, – жалко пролепетала Харриет.

      Энн наскоро просмотрела страницу, перебегая глазами от такта к такту.

      – Дейзи так злобно смотрит на нас, – прошептала Харриет.

      – Шшш…

      Энн необходимо сосредоточиться. Она перевернула страницу, решила, что угадала, и сыграла ноту «соль».

      И уже спокойнее заиграла дальше. Так, пожалуй, лучше.

      «Лучше» весьма относительный термин.

      Все остальное время она не поднимала головы. Не смотрела ни на публику, ни на человека, наблюдавшего за ней из задней комнаты. Тарабанила по клавишам с таким же изяществом, как остальные Смайт-Смиты, а когда все закончилось, встала и присела с по-прежнему склоненной головой. Пробормотала что-то Харриет насчет того, что неважно себя чувствует, и сбежала.

      Дэниел Смайт-Смит не собирался возвращаться в Англию в день ежегодного семейного концерта, и уши искренне жалели о том, что вернулся, зато сердце… но это другая история.

      Хорошо быть дома. Даже если приходится выдерживать какофонию.

      Особенно потому, что приходится выдерживать какофонию. Ничто не напоминает дом мужчинам из рода Смайт-Смитов так, как жуткий разнобой, который девицы называют игрой.

      Дэниел не хотел, чтобы кто-то видел его до концерта. Он отсутствовал три года и знал, что его возвращение затмит «триумф» девушек. Публика, возможно, поблагодарит его, но не хватало еще здороваться с родными в присутствии толпы лордов и леди, большинство которых, скорее всего, считают, что ему следовало оставаться в изгнании.

      Но он хотел видеть семью и, как только заиграла музыка, тихо прокрался в репетиционную, на цыпочках подошел к двери и чуть приоткрыл.

      И улыбнулся. Вот она, Хонория, и ее знаменитая улыбка. Сестра атакует скрипку смычком. Она и не подозревает, что не умеет играть, бедняжка. Как и остальные сестры. Но он любил их за упорство.

      А вторая скрипка… господи боже, неужели Дейзи? Разве она еще не на школьной скамье? Нет, ей уже должно исполниться шестнадцать. Еще не появилась в обществе. Но уже не ребенок, но юная леди.

      Айрис играет на виолончели. Лицо страдальческое. И за фортепьяно…

      Он помедлил. Кто, черт возьми, за фортепьяно?

      Он приник лицом к щели. Ее голова опущена, так что лица не видно, но одно ясно: она определенно не его кузина.

      А вот это загадка. Он точно знал