Наши в городе. Сборник новелл. Сергей Баев

дочь, но, заметив красивый букет, смягчилась: «Спасибо Танечка, честно говоря, не ожидала. И где мы шлялись?»

      – У подруги засиделась. Новый диск «Квест Пистолс» гоняли. Побоялась поздно по городу шарахаться, вот и тормознулась у неё.

      – Ответ выглядит вполне правдоподобно. Ладно. Иди на кухню, помоги нам с приготовлением торжественного ужина.

      – Ма, я только часок покемарю, а после обязательно помогу.

      …В коридор выглянул Танин папа в фартуке, с перепачканными руками и весело произнёс:

      – Привет, золотая молодёжь! Как дела?

      – Всё тип-топ! Вот носилась по городу, искала маме цветы.

      – Молодец, доченька…

      …Таня закрылась в ванной, умылась холодной водой, стряхивая с себя следы пребывания в ночном клубе и покосилась на зеркало, не узнавая себя, прошипела: «Какая я всё-таки сука конченная, эгоистка неисправимая. Всё! С понедельника начинаю новую жизнь».

      Танино отражение грустно скривило пересохшие губы, нагло ухмыльнулось и дерзко ответило: «Опять ты врёшь! Ни одного дня без трёпа не можешь прожить. Иди проспись, пьянь – дрянь».

      …Разговор по душам с туалетным зеркалом давно стал привычным делом для Тани, поскольку больше некому излить израненную, заблудшую, несчастную душу.

      – Ну как потусовалась, тварь бездушная? Про мамкину днюху чуть не забыла?

      – А ты, чо, такая насквозь правильная, чтобы меня жизни учить? Иди ты к едрене фене…

      – Я совесть твоя, твоё второе, хорошее «Я». Я добра тебе желаю. Хватит уже порхать стрекозой по жизни. Всё это когда-нибудь плохо кончится…

      – Плохо – это как?

      – А сама не догадываешься? Доведёт тебя твой Игорёк до холодного мраморного стола и сам рядом ляжет.

      – Надоела ты мне. Не учи меня жить.

      …Танина мама тихонько шагнула к ванной, прислушалась и громко спросила: «Дочь, с кем это ты беседуешь?»

      – Это вода шумит.

      – Чего ты так долго?

      – Выхожу я уже, пописать, блин спокойно, не дадут…

      …Елена Александровна пристроила подаренные розы в вазу и вернулась на кухню: «Серёжа, ты не забыл, что в шесть надо маму встретить. Давай снимай фартук, умывай руки и мигом на вокзал. За рулём осторожно, дорога мокрая».

      Сергей Юрьевич послушно кивнул, вытянулся в рост, приложил ладонь к виску и игриво ответил: «Слушаюсь! Можно исполнять, товарищ командир?»

      – Как был глупым пацаном, так и остался. Тебе пятьдесят три скоро, а ты, как дурак, вечно блаженный.

      – А вы, Елена Александровна, не хамите! Я, между прочим, известный прозаик и член Российского Союза Писателей.

      – То, что ты член, – это точно, а романы твои тоскливые, ничтожные, мухосранские, никто не читает, кроме убогих бабушек, разведённых, горемычных женщин и вдовствующих, неадекватных истеричек…

      – Лена, я умоляю, не начинай, будь милосердной к моему творчеству…

      – У тебя десять минут, чтобы прыгнуть за руль и двинуться на ж.-д.