Р.В.С.. Аркадий Гайдар

спокойная, посередке отсвечивала розоватым блеском и тихонько играла, перекатываясь через мелкое каменистое дно.

      На том берегу, возле опушки Никольского леса, заблестел тускло огонек костра. Почему-то он показался Димке очень далеким и заманчиво загадочным. «Кто бы это? – подумал он. – Пастухи разве?.. А может, и бандиты! Ужин варят, картошку с салом или еще что-нибудь такое…» Ему здорово захотелось есть, и он пожалел искренне о том, что он не бандит тоже. В сумерках огонек разгорался все ярче и ярче, приветливо мигая издалека мальчугану. Но еще глубже хмурился, темнел в сумерках беспокойный никольский лес.

      Спускаясь по тропке, Димка вдруг остановился, услышав что-то интересное. За поворотом, у берега, кто-то пел высоким переливающимся альтом, как-то странно, хотя и красиво разбивая слова:

      Та-ваа-рищи, тава-рищи, –

      Сказал он им в ответ, –

      Да здра-вству-ит Ра-сия!

      Да здра-вству-ит Совет!

      «А, чтоб тебе! Вот наяривает!» – с восхищением подумал Димка и бегом пустился вниз.

      На берегу он увидал небольшого худенького мальчишку, валявшегося возле затасканной сумки. Заслышав шаги, тот оборвал песню и с опаской посмотрел на Димку:

      – Ты чего?

      – Ничего… Так!

      – А-а! – протянул тот, по-видимому удовлетворенный ответом. – Драться, значит, не будешь?

      – Чего-о?

      – Драться, говорю… А то смотри! Я даром что маленький, а так отошью…

      Димка вовсе и не собирался драться и спросил в свою очередь:

      – Это ты пел?

      – Я.

      – А ты кто?

      – Я – Жиган[1], – горделиво ответил тот. – Жиган из города… Прозвище у меня такое.

      С размаху бросившись на землю, Димка заметил, как мальчишка испуганно отодвинулся.

      – Барахло ты, а не жиган… Разве такие жиганы бывают?.. А вот песни поешь здорово.

      – Я, брат, всякие знаю. На станциях по эшелонам завсегда пел. Все равно хоть красным, хоть петлюровцам, хоть кому… Ежели товарищам, скажем, – тогда «Алеша-ша» либо про буржуев. Белым, так тут надо другое: «Раньше были денежки, были и бумажки», «Погибла Расея», ну, а потом «Яблочко» – его, конечно, на обе стороны петь можно, слова только переставлять надо.

      Помолчали.

      – А ты зачем сюда пришел?

      – Крестная у меня тут, бабка Онуфриха. Я думал хоть с месяц отожраться. Куды там! Чтоб, говорит, тебя через неделю, через две здесь не было!

      – А потом куда?

      – Куда-нибудь. Где лучше.

      – А где?

      – Где? Кабы знать, тогда что! Найти надо.

      – Приходи утром на речку, Жиган. Раков по норьям ловить будем!

      – Не соврешь? Обязательно приду! – весьма довольный, ответил тот.

      Перескочив плетень, Димка пробрался на темный двор и заметил сидящую на крыльце мать.

      Он подошел к ней и, потянувши за платок, сказал серьезно:

      – Ты, мам, не ругайся… Я нарочно долго не шел, потому Головень меня здорово избил.

      – Мало тебе! – ответила она, оборачиваясь. – Не так бы надо…

      Но

1

Жиган – вор, налетчик.