Влюбиться в эльфа и остаться в живых. Александр Талал

наклейку в виде выпуклой ромашки. Его глаза снова потеплели. «Может, ей и девятнадцать, но она все еще такой ребенок! Как ей жить дальше, если со мной что-нибудь случится?»

      Погладив ромашку пальцем, он прикрепил бейджик на куртку, вышел из квартиры и тихо защелкнул входную дверь.

      Александр шел на встречу с Гоблином.

      * М * И * С * Т * Е * С * Е * Б * Р * Е *

      Торговый центр Александр нашел без труда: он часто проезжал его по дороге на службу. Магазины и кафе уже были закрыты, но подземная парковка все еще работала для посетителей ночного сеанса кинотеатра на последнем этаже. Служебный «Лексус» он предусмотрительно поставил между выездом на улицу и ближайшей дверью на лестницу, оставляя пути отступления; свободных мест было хоть отбавляй – редкие автомобили мерцали в бледном неярком свете люминесцентных ламп.

      Александр захлопнул дверь «Лексуса»; звук гулко прокатился по бетонному подземелью парковки и умер в тишине. Он облокотился на дверь и приготовился ждать; возможно, напрасно. Гоблин не появлялся никому на глаза восемьсот лет. С чего вдруг он поддастся на уговоры Бурмистрова?

      Прошло два года с тех пор, как он начал поиск Гоблина, благоразумно выбрав Интернет себе в помощники. Зарегистрировавшись под псевдонимом во всевозможных социальных сетях, «аське», на сайтах знакомств, в «ЖЖ» и даже на форумах ролевиков, реконструкторов и толкиенистов, он оставлял везде криптические послания, вроде: «Дорогой Г.! Восемьсот лет тебя не видел! Где ты? Очень нужно поговорить. Ничего не бойся, кто старое помянет… Свяжись со мной». Или: «Ты винишь себя в конфликте. Напрасно, ты ни в чем не виноват. Несмотря на твой маленький рост, ты слишком высокого мнения о последствиях своих поступков;) Шучу, не обижайся. Ты не знаешь меня, но мне очень нужна твоя помощь. Есть шанс все исправить, и только ты можешь это сделать».

      Что именно нужно исправлять и как – в этом Александр пока что не отдавал себе отчета. Сначала сказка о Гоблине была для него просто элементом фольклора, байкой, традицией. Потом превратилась в автоматическое, невдумчивое повторение набора фраз по накатанному. И только проговаривая слова сказки в лохматый пятитысячный раз, он вдруг споткнулся на середине предложения, увидев в ней потаенное многогранное пространство. Сказка ожила для него, задышала, как коллекция марок в родительском доме, забытое наивное увлечение школьника, не более чем кратковременное хобби, на годы запертое в шкафчике ничего не выбрасывающей бабушки или мамы, в очередной редкий визит неожиданно оказавшееся пластом истории, летописью юности, свидетелем эпохи, мнемоническим оборотом, запускающим нахлын воспоминаний, откровений. «Говорят, что Гоблин до сих пор бродит среди нас, боясь показаться на глаза! – твердила сказка. – Говорят, что только он знает, из-за чего началась война восемьсот лет тому назад!»

      В ту ночь он плохо спал, а всю последующую неделю существовал, как зомби в тумане, глядя на каждую деталь привычной рабочей рутины будто впервые и начиная ощущать нутром, что в ведомстве его