Корабли идут на бастионы. Марианна Сергеевна Яхонтова

железные, и никто, кроме старшего сына, не знал, где хранит он скопленные деньги.

      – А скажите, батюшка, ваше превосходительство, как насчет войны? Будет ли, нет в нынешнем году? – спросил он деловым и в то же время наивным тоном пряничного деда.

      – Точно сказать не могу, – ответил адмирал. – Но французы очень того желают и всячески натравливают на нас султана. Думаю, что этот год пройдет спокойно.

      – Так, батюшка…

      И в уме старика, вероятно, зашевелились привычные хозяйственные соображения.

      – А как вы, батюшка Федор Федорович, турок били? – спросил староста. – Мы о том не раз слышали.

      Староста очень любил слушать о войнах и всяких важных событиях, и когда говорил с людьми, ему равными, то высказывал замечания «согласно своему рассудку». А свой рассудок он считал не последним.

      «Как я им объясню? – подумал Ушаков. – Ведь это не канониры и не служители. Они и моря никогда не видали».

      Но он оглянулся на теснившихся у двери ребятишек и весело крикнул:

      – А ну-ка, ребята, кто из вас самый резвый бегун… сбегай ко мне да принеси бумагу, перо и чернила! Живо!

      Стайка ребят мигом вылетела из избы.

      – А шведы-то нынче как? – продолжал любопытствовать старик в цветном кушаке. – Притихли?

      – Притихли, – сказал адмирал. – Не только замирились с нами, но и союз заключили на случай нападения общего врага.

      О каком враге шла речь, он объяснять не стал, так как считал вредным разговаривать с крестьянами о французских «якобинцах», свергнувших своего короля. Его очень интересовало, слышали его крестьяне что-нибудь о французской смуте или нет, но лучше было оставить это неясным, чем тревожить их умы такими опасными по теперешним временам вопросами.

      Когда ребятишки с шумом ворвались в избу и торжественно вручили адмиралу бумагу и чернила, большой крепкий стол, за которым могли разместиться разом двенадцать душ, заскрипел и застонал от навалившихся на него людей.

      Привычной рукой Ушаков уже рисовал на бумаге крупные фигуры, изображавшие корабли.

      – Вот это наши, а это вот турецкие корабли, – объяснил он. – Это вот песчаная коса Тендра. Корабль с флажком – наш главный корабль, флагманом называется. Тут мы с Федором во время сражения были. А это вот корабль турецкого адмирала.

      И Ушаков рассказал слушателям о сражении у Тендры и Гаджибея, о том, как очутился один русский корабль среди турецких и как командир его обманул турок, как бежали и садились на мель турецкие корабли и как взлетел на воздух главный турецкий корабль «Капудания».

      Несмотря на то, что адмирал говорил очень просто и не рассказывал ни о горах трупов, ни о реках огня, ни о разверзшейся морской бездне, его слушали с напряженным вниманием.

      Задавать вопросы осмелился сначала только староста. Он нерешительно ткнул пальцем в турецкий адмиральский корабль и сказал:

      – Значит, дали ему жару? А?

      – Дали, Савелий Иванович, – ответил