Багровый дождь. Три нуар-истории. Владимир Ильин

это будет сыщик.

      – Продолжай – тихо сказал Марк.

      – А дальше, дальше ваше начальство, кажется мистер Альфред, предложил вам бросить это дело, от чего вы естественно отказались. Шума было столько, что можно было неплохо подняться на всём этом, не так ли? А затем, затем произошло это несчастье. Понимая, что поимка близка, вы дали возможность ему подкараулить Мередит и только после этого убили этого маньяка.

      – Ты прав, но не совсем – Марк посмотрел в окно – всему виной моя дочь, Элли. Она работала по вечерам в парке аттракционов, подрабатывала себе на учебу. Была очень самостоятельной, и старалась чаще улыбаться, говорила, это помогает ей, делает людей счастливыми. Она, была как ангел, которого мне послали за то, что я находил таких ублюдков как этот весельчак.

      – И?

      – Сначала он убил её. Нарисовал ей улыбку на пол лица. Только потом я взял это дело. И соответственно, подписал на него Мередит.

      – Об этом убийстве не писали в газетах.

      – Ублюдка просто спугнули, и тело не подошло под общие описания. Поэтому я смог не привязывать его к делу, хотя прекрасно понимал, что это сделал именно он. А ещё это понимала Мередит, и когда я получил письмо в участке, она без колебаний согласилась играть вторую роль. Она пошла на это добровольно малыш, она хотел отомстить за мою дочь.

      Марк видел, как в темных глазах Джона зажглись маленькие огоньки. Не жалости или сострадания, нет, это были маленькие огоньки любопытства, которое начинало переполнять его, выбивая из равновесия.

      – А зачем вы мне это рассказываете? Я ведь не похож на штатного психолога, да и какой никакой ребенок. Это же может травмировать мою детскую психику – сказал, он тихим, полностью холодным тоном.

      – Ты же умный парень, догадайся сам.

      – Если честно я плохо разбираюсь в психологии таких людей как вы. Потерявшие близких, часто склонны совершать крайне нелогичные поступки, к тому же насколько я помню, вы крепко взялись за бутылку так?

      – Ну да, взялся.

      – И на это ушло пару месяцев, затем отпуск и вы снова вернулись к работе.

      – Да. Не могу жить без любимой работы. Только вот приятель, даже будучи взрослым, я едва не спился после убийства своей женщины и дочери. А ты держишься, так, как будто это были чужие тебе люди, а не папа с мамой.

      – Я могу переживать это скрытно.

      – Боль всегда одна и та же. Другое дело если тебе всё равно. Знаешь, я очень много работал с маньяками и как правило, они вели себя точно также, спокойно, хладнокровно. И дело даже не в том, что они не хотят жалеть или любят насилие. Они просто не знали что такое жалость. Не умели чувствовать его. Оно было для них как воздух, не осязаемым.

      – Считаете, что я убил своих родителей?

      – Не исключено.

      – Не буду скрывать, мне все это кажется немного странным и любопытным. С самого рождения я спокойно относился к своей семье. Нет, я конечно понимал, что это мои родители и что их задача меня выкормить