Самый большой подонок. Геннадий Васильевич Ерофеев

событий. Пока я ошарашенно хлопал ими, словно вернувшийся из командировки и сунувшийся в платяной шкаф незадачливый муженёк похотливой жены, Вомб вцепилась Лапцу в плечо и поволокла упирающегося карлика к таинственной жертвенной чаше. Я отпрянул и, споткнувшись о кушетку, плюхнулся на неё и уже не пытался встать.

      Подтащив Лапца к кювете, рослая и сильная Вомб легко оторвала его от пола. Карлик судорожно сучил кривыми ногами и причитал на все лады. Вомб посадила его в чашу, как сажают малыша в таз с водой. Ноги карлика свесились через край, а свободно достававшие до пола умопомрачительные руки, извиваясь двумя гигантскими червями, в отчаянии принялись ощупывать едва заметные зазоры между гладкими плитками покрытия. Исчезли последние сомнения: странная процедура предназначалась именно Лапцу, а отнюдь не мне!

      Вот это импеданс, вот это патология!

      Движения неуклонно продолжающей малопонятное дело матушки Вомб были профессионально точны и уверенны. Она закинула короткие ножки Лапца в кювету, а затем жестом сноровистой хозяйки, подбирающей свесившуюся с дуршлага откинутую на него лапшу, подхватила безразмерные руки карлика и, не обращая внимания на то, что причиняет ему боль, буквально скомкала их и затолкала в сосуд вслед за ногами.

      – Аа-а-й-а-я-я-хх-х-ы-э-а-а-а!!! – Страшный крик Лапца едва не повредил мои барабанные перепонки и не выдавил окна и дверь. Мне даже почудилось, что халат матушки Вомб заколыхался и захлопал, как на ураганном ветру, от такого истошного вопля. В страхе я забрался на кушетку с ногами, вжался спиной в стену, но глаза не зажмурил, а, подогреваемый патологическим любопытством, наблюдал за варварской по методам уникальной операцией.

      А Вомб, не давая карлику опомниться, продолжала священнодействовать. Ловкими пальцами она тщательно ощупывала неказистое тельце карлика, начав с таза и ягодиц и постепенно перемещаясь вверх, выискивала одной ей известные нервные центры, чакры и просто слабые места. Затем её руки сомкнулись на морщинистой шее Лапца, и мне померещилось, что сейчас карлик непременно будет задушен находящейся в шаманском экстазе медсестрой, но они переместились на голову.

      Через мгновение лысый череп карлика оказался зажатым между сильных ладоней Вомб, словно проходящий проверку на зрелость арбуз.

      – Потерпи, потерпи, – машинально успокаивала Вомб хнычущего жалобнее больного ребёнка Лапца, но ведьминские интонации голоса заставляли карлика вопить ещё громче в предощущении чего-то более ужасного.

      Глаза демонической женщины метали искры, на губах показалась пена, богатое рельефное тело пронизывала крупная дрожь.

      – Начала! – бессознательно объявила полностью отрешённая от действительности Вомб.

      Хруст лопнувшего черепа потонул в моём протестующем крике. Мозги уже стекали по химерическому лику карлика, а он почему-то ещё хрипел. В страшных муках Лапец покидал гротескный Мир Большого Бабуина.

      –