Дифференцировать тьму. Евгения Сафонова

черточкой на хвостике. Или ещё одна, по звучанию сочетавшая «с» и «ф», а по написанию напоминавшая русскую «р» – в которой вертикальная линия удлинялась не только вниз, но и вверх.

      Знакомые слова я читала уже весьма сносно, а потому смело принялась брать с полки одну книгу за другой, пока не обнаружила ту, что могла оказаться полезной.

      – «Сьёгулегар скийрингар». «Исторические записки». – Толстый том вернулся на место, но лишь на время. – Тебя-то мне и надо.

      Я опустилась на корточки. Поколебавшись, вытянула с нижней полки шкафа небольшую плетёную корзину с крышкой – и, открыв её, с удивлением увидела мраморную шахматную доску и набор каменных фигур.

      Неужели в этом мире есть шахматы? Да нет, скорее кто-то из нашего мира рассказал о них Лоду…

      – Эрт фу стэлль фра хёдрум хейми? – мелодично поинтересовались за моей спиной.

      Я вздрогнула и обернулась.

      Это была девушка-дроу. И, вопреки моим ожиданиям, она не носила ни платьев со сногсшибательными разрезами, ни бронированного белья: всего лишь чёрную рубашку, шёлковый корсет под грудь, отливающий синей сталью, бархатные штаны и кожаные ботфорты. Образ вышел боевой, но вполне приличный – и более чем женственный. Глаза кошачьи, цвета шафрана, сощуренные и любопытные, снежные волосы собраны на макушке в высокий хвост, на лбу поблёскивает серебряный венец – такой же, как у принца.

      Я довольно быстро сообразила, что её вопрос можно перевести как «это ты девочка из другого мира?».

      Ещё я быстро сообразила, что лучше не давать моим тюремщикам знать о том, что я стремительно продвигаюсь в изучении их языка. Косить под дурачка – всегда лёгкий путь.

      А быстрее всего я сообразила, что, скорее всего, это и есть та самая Морти, которая понадобилась колдуну.

      – Не понимаю. – Я развела руками.

      Девушка нахмурилась.

      – Фу талар экки тунмалив и Риджия?

      Я убито молчала, хотя только что меня спросили, не говорю ли я на риджийском.

      Дроу вздохнула. Улыбнулась, неопределённо махнула рукой и прошествовала к лестнице в кабинет Лода. Через плечо у неё был перекинут длинный кожаный ремень, к которому крепился объёмный ларец чёрного дерева с изящной серебряной ручкой.

      А я почти машинально отметила, что, несмотря на странные, неправильные пропорции её точёного лица, нечеловеческая красота дроу – завораживавшая, как прекрасный и опасный танец огня, – привлекала меня куда больше приторного личика Кристы.

      Я подтащила корзину с шахматами к столу. Извлекла оттуда доску, ужасно тяжёлую, кое-как водрузила её на лакированную крышку.

      Пока Криста не очнулась, брать книгу я не рискну – ещё заметят. А так можно будет сделать вид, что это сокамернице захотелось почитать.

      Но в ожидании её пробуждения надо чем-то себя занять.

      Я разыгрывала уже четвёртую партию против самой себя, честно стараясь не симпатизировать ни белым, ни чёрным – пусть даже эта игра складывалась подозрительно похожей на знаменитую «Бессмертную