Энские истории. Дмитрий Сафонов

бесплатное дополнительное питание: одна курица и один килограмм творога каждый день.

      Юра задумчиво смотрел на незваных гостей сверху вниз.

      – Эй! Кто у вас здесь главный? – грубо спросил Костыль.

      Юра нахмурился – он всегда так делал, когда размышлял о чем-то серьезном.

      – Я так полагаю, что я, – после долгой паузы рассудительно изрек Козупей и снова замолчал. – Хотя почему-то далеко не все придерживаются этой точки зрения, – честно добавил он некоторое время спустя и вдруг смущенно спрятал за спину руку, сжимавшую обглоданную кость.

      – Эй ты, клоун, – рассердился Костыль, – я спрашиваю, где директор?

      – Я – силовой жонглер, – с достоинством сказал Юра, тщательно подбирая каждое слово. – А директор – у себя, – он потерял всякий интерес к дальнейшему разговору с наглым визитером, развернулся и неспешно пошел в гримерку.

      Костыль опешил. Он растерянно озирался по сторонам, выискивая, к кому бы еще обратиться.

      Внезапно, будто из под земли, появился Васильич. Он всегда возникал неожиданно, как и подобает артисту его жанра.

      Васильич все понял без слов:

      – Вы ко мне? Пойдемте в кабинет, поговорим. А ребята ваши пусть здесь подождут, хорошо? У меня кабинетик маленький, все не поместимся, – и, мягко пресекая возможные возражения, спросил, – а вы уже были на нашем представлении? Еще нет? Приходите, обязательно приходите. У вас есть детишки?

      Через полчаса Васильич снова показался на пороге – с Костылем под ручку. От них пахло коньяком, они улыбались друг другу, словно старинные приятели.

      – Так, значит, в воскресенье уже уезжаете? – говорил Костыль.

      – Да, – виновато улыбаясь, кивал Васильич.

      – А то – это… Оставайтесь! Пусть будет у нас в Энске свой цирк. Я договорюсь, с кем надо, – убеждал Костыль.

      – Прогорим, – ласково отвечал Васильич. – Ходить никто не будет. На неделю всего приехали, и то – сборов никаких. Хватило бы, чтобы за аренду заплатить. Да на бензин.

      – Ничего, – убежденно говорил Костыль, – мы сегодня вечером придем. Все придем.

      – Приходите! – с наигранной радостью восклицал Васильич. – Будем ждать. Я вас встречу. Посажу на лучшие места.

      – Да ладно. Чего там? – возражал Костыль. – Билеты мы сами купим. Деньги есть. Это хорошо, что вы приехали. А то у нас культурно отдохнуть негде. Сходить-то некуда. Только в театр – драматический, но там ведь со скуки помрешь. Восьмой год одно и то же играют. "Быть или не быть?" Тоже мне, проблема. Вот "пить или не пить?" они не спрашивают, квасят все: от главного режиссера до последнего осветителя, а "быть или не быть?" их, понимаешь, страшно интересует. Еще, правда, есть у нас казино – как во всяком большом городе. Но там вообще – скука смертная. Посетителей почти не бывает, а с самим собой резаться в рулетку – последнее дело. Я в этом казино, видишь ли – хозяин. А вот цирк – это хорошо. Это то, что нужно.

      – Милости просим! – кланялся Васильич.

      Костыль в сопровождении свиты сел в машину