В. С. Печерин: Эмигрант на все времена. Наталья Михайловна Первухина-Камышникова

привел Герцена к его концепции крестьянского социализма, у Чижова сказался в идеализации нравственных ценностей крестьянской общины, которые должны были, на его взгляд, лечь в основу системы национального капитализма. Он мечтал о создании «славянофильского капитализма», капиталистической экономики «с русским лицом», свободной от «западной» эксплуатации и хищничества[23]. Во всех своих предприятиях Чижов руководствовался принципом ограничения участия иностранных компаний и привлечения иностранного капитала[24]. Упор Чижова на этническую чистоту русского капитализма и злоупотребление им национальной риторикой заставило даже министра внутренних дел П. Валуева в дневниковой записи привести его как образец «квасного патриота»[25]. Оценка эта не совсем справедлива: Чижов не отрицал преимуществ европейского промышленного развития, он изучал экономику, банковское дело, железнодорожное строительство, постановку производственно-технического образования европейских стран для применения в российских условиях. В 1857 году он стал редактором первого в России журнала, адресованного предпринимателям, «Вестник промышленности» и осенью этого года объехал страны Западной Европы, налаживая связи с выходившими там торгово-промышленными изданиями. После закрытия журнала в 1861 году он издавал газету «Акционер», потом вел экономический отдел в славянофильской газете «День», везде утверждая необходимость протекционистской правительственной политики.

      Чижов стал активным промышленником, участвовал в строительстве и управлении Московско-Ярославской железной дороги (1859), а в 1871 году руководил московским купеческим сообществом. В 1866 году он основал Московский Купеческий Банк и стал одним из его директоров. Спустя три года он содействовал основанию Московского купеческого общества взаимного кредита. Последним по времени (1875–1877 гг.) и произведшим на поэтическое воображение Печерина наибольшее впечатление проектом Чижова было образование Архангельско-Мурманского срочного пароходства (то есть выдержанного по графику движения) по Белому морю и Северному Ледовитому океану.

      Обо всей этой деятельности Чижова Печерин узнавал из его писем. Пример Чижова свидетельствовал о том, что идеалистическая экзальтация не обязательно должна вести к невозможности существовать в несовершенном обществе, а может приносить ему практическую пользу. «Я совершенно такой же аскет труда, как бывали средневековые монахи, только они посвящали себя молитвам, а я труду…», – напишет Чижов в дневнике (Симонова 2002: 245). Он отдавал себе отчет и в том, что потребность в грандиозной деятельности была также требованием самолюбия, когда-то заставившим и его и Печерина поверить в свое «великое назначение». Очерк деятельности главного корреспондента Печерина кажется мне необходимым для понимания особенностей их отношений, для понимания того, как знание взглядов Чижова определяло тон обращенной к нему Печериным «апологии»

23

Историк предпринимательской деятельности в России, Томас Оуэн, посвятил многие годы изучению наследия Чижова, в частности, анализу его дневниковых записей. См. Thomas С. Owen. Capitalism and Politics in Russia: A Social History of the Moscow Merchants. 1855–1905. London– New York: Cambridge University Press, 1981. Деятельности Чижова посвящена последняя книга Оуэна: Dilemmas of Russian Capitalism: Fedor Chizhov and Corporate Enterprise in the Railroad Age // Cambridge: Harvard University Press, 2005.

24

Томас Оуэн высказывает предположение, что экономическая ксенофобия, частично порожденная боязнью конкуренции, и стремление избежать рыночных отношений путем организации некапиталистических в основе институтов, таких как сельскохозяйственные кооперативы и местные сберегательные банки, задержали финансовое и промышленное развитие России в годы перед первой мировой войной и явились причиной экономического обвала в годы войны, способствовавшего социальной революции. Thomas С. Owen. Russian Corporate Capitalism from Peter the Great to Perestrojka. New York: Oxford University Press, 1995. P. 124.

25

Валуев упоминает Чижова при описании чествования Осипа Комиссарова (1832–1892), толкнувшего под руку Дмитрия Каракозова, стрелявшего в 1866 г. в императора Александра II: «Общий зуд говорить и бестактность, с которою говорят, замечательны. (…) люди с желчным честолюбием, ищущие преимущественно личного значения, как кн. Щербатов, квасные патриоты, играющие на балалайке русско-народных фраз, как Чижов, и т. д. Есть нечто столь дикое в совокупности и сопоставлении всего этого, что можно бы отчаиваться насчет нашей будущности» (Валуев 1961: 118).