Второй пол. Симона де Бовуар

разделяет с супругом его труды и заботы и считается совладелицей его имущества; брачная формула «Ubi tu Gaïus, ego Gaia»[51] – не пустая фраза; матрону называют domina (госпожа); она – хозяйка дома, причастная культу, она – подруга мужчины, а не рабыня; соединяющие их узы настолько священны, что за пять веков не известно ни одного развода. Она не сидит в заточении в своих покоях, а присутствует на трапезах, на празднествах, ходит в театр; на улице мужчины уступают ей дорогу, даже консулы и ликторы сторонятся, когда она идет. Легенды отводят ей видную роль в истории: хорошо известны рассказы о сабинянках, о Лукреции, о Виргинии; Кориолан уступает мольбам матери и супруги; закон Лициния, закрепивший торжество римской демократии, якобы вдохновлен его женой; души обоих Гракхов выковала Корнелия. «Везде мужи управляют женами, – говорил Катон, – а мы, которые управляем всеми мужами, находимся под управлением наших жен».

      Понемногу юридическое положение римлянки приходит в соответствие с реальными условиями ее жизни. Во времена сенатской олигархии каждый отец семейства является независимым государем внутри Республики, но по мере укрепления власти государства начинается борьба против концентрации богатств в одних руках, против заносчивости могущественных семей. Домашний суд уступает место публичному правосудию. И женщина получает все более значительные права. Изначально ее свобода была ограничена четырьмя источниками власти: отец и муж распоряжались ее личностью, опекун и manus – ее имуществом. Государство, ссылаясь на противостояние отца и мужа, сужает их права: отныне решение вопросов супружеской измены, развода и т. д. переходит к государственному суду. Одновременно manus и опека ликвидируют друг друга: сначала manus отделяется от брака в интересах опекуна, а затем женщины стали использовать manus как способ избавиться от опекунов, либо заключая фиктивные браки, либо добиваясь от отца или государства удобных опекунов. В законах Империи опекунство будет полностью упразднено. Одновременно женщина получает положительную гарантию независимости: отец обязан обеспечить ее приданым; после расторжения брака это приданое не переходит к агнатам и никогда не достается мужу; в любой момент женщина может потребовать его возмещения при внезапном разводе, так что она держит мужа в своих руках. «Взяв деньги, власть он продал за приданое»[52], – говорит Плавт. С конца Республики за матерью признается право на уважение своих детей наравне с отцом; в случае установления опеки над мужем или его дурного поведения дети остаются с нею. При Адриане постановление сената предоставляет ей, в случае если у нее трое детей, а усопший бездетен, право наследовать без завещания (ab intestate) имущество каждого из них. Эволюция римской семьи завершается при Марке Аврелии: с 178 года наследниками матери становятся ее дети, а не агнаты; в основании семьи отныне лежит coniunctio sanguinis, кровное родство, и мать считается равной отцу; дочь наследует наравне с братьями.

      Однако

51

«Где ты Гаий, там я Гайя» (лат.), формула, входившая в обряд бракосочетания в Древнем Риме. (Прим. ред.)

52

Перевод А. Артюшкова. (Прим. ред.)