Маршал Жуков. Владимир Карпов

сверху. Он был прав, но судьба его уже была решена. И не только тем, что на его место уже назначен новый командующий. Еременко пробыл в этой должности всего несколько дней. Сталин изменил свое решение и назначил командующим Западным фронтом маршала Тимошенко, а членом Военного совета этого фронта Л.З. Мехлиса. Причем, напутствуя на эту должность, Сталин сказал Мехлису:

      – Разберитесь там, на Западном фронте, соберите Военный совет и решите, кто, кроме Павлова, виноват в допущенных серьезных ошибках.

      Этой короткой фразы для Мехлиса было достаточно, она прозвучала для него четкой и определенной программой действий: Павлов виновен, и надо подыскать еще и других виновников «серьезных ошибок». В общем, дело должно быть «громким». По прибытии в штаб Западного фронта Мехлис, без долгих расследований, оформил предложение Военного совета фронта, согласно которому следует передать суду Военного трибунала все командование Западного фронта.

      Однако Государственный Комитет Обороны СССР при принятии решения не ссылается на этот документ Мехлиса, видимо, понимая, что его бумага не очень весома для акции, которую затеял Сталин. Поэтому решение ГКО принимается «по представлению главнокомандующих и командующих фронтами и армиями».

      Эта ссылка на главнокомандующих является первой фальсификацией в «деле Павлова». Никаких представлений из фронтов и тем более из армий не было, арест, а затем расправа над командованием Западного фронта были для главнокомандующих такой же неожиданностью, как и для всей армии. Сталин ощутил, как зашатался авторитет из-за его ошибок и просчетов, которые привели к таким катастрофическим поражениям в первые дни войны. Надо было спасать не только положение, но и себя. Народ не мог не думать о причинах, постигших страну и армию неудач. Нужно было направить ход их мыслей в нужную сторону. Нужны были виновники – «козлы отпущения».

      И вот заседает Государственный Комитет Обороны и принимает постановление – оно «совершенно секретное», но в то же время должно быть объявлено «во всех ротах, батареях, эскадронах, эскадрильях», то есть доведено до каждого солдата, или, как гласит поговорка, «по секрету всему свету». Это свидетельствует, на мой взгляд, о растерянности Сталина, о его тайном стремлении оправдаться, отвести от себя вину. Если секретная бумага останется в штабных папках, никто не узнает виновников неудач, так и будут все думать, что он, Сталин, допустил просчеты и промахи. Нет, все должны знать, что Сталин не только не виноват – он карает виновников! Желание Сталина отчетливо проступает еще и в том, что он единолично подписал это «Постановление» – ни одного члена ГКО рядом. Он один – Сталин – увидел виновников и покарал их, это должны знать все. Поэтому и объявить все всем, несмотря на «совершенную секретность».

      И действительно постановление было зачитано всем вооруженным силам, да и на промышленных предприятиях, связанных с производством продукции для фронта, а тогда все работали на армию. Но с течением времени постановление