Холодный человек. Алексей Атеев

мне ресторан ни к чему.

      – А что ты хочешь? Газету? Это еще п-проще. Ты почему не употребляешь?! Так не пойдет. Ну хоть пригуби.

      – Я водку не пью.

      – Неужто? Вот никогда бы не поверил! Ладно, не пьешь – дело твое. А что пьешь? Ну, скажи?!

      – Шампанское.

      – Ха. Да сколько угодно! Эй, официант… холуй?.. Где ты, милый? Топай сюда. А какая в вашем вертепе есть шампунька? – спросил он, когда официант явился на зов. – Любая? А самая крутая? «Моэт э Шандон»? Тащи бутылек!

      – А знаете, сколько оно стоит? – холодно спросил официант.

      – Да какая разница! Не дороже денег. – Сабуров извлек из кармана пачку зеленых банкнот. – Тут десять штук. Надеюсь, хватит? Плачу за все!

      Деньги исчезли в руках официанта как по волшебству. Строгость на его лице сменилась сладчайшей улыбкой.

      – Конечно, конечно, – зачастил он, – все, что пожелаете.

      – Тогда, акромя этого «Моэта», тащи еще водки! – приказал Сабуров, и официант поспешно убежал. – Неплохо бы поразмяться, – изрек гуляка. – Сплясать бы неплохо. Краковяк или хоть гопака.

      – Что-то уж больно старомодное, – отозвалась Вера.

      – Нам и такое сойдет. Пойду закажу…

      Сабуров поднялся, при этом заметно качнувшись, схватил девушку за руку и повлек ее за собой из кабинета.

      Струнный оркестр, развлекавший публику, которой, впрочем, почти не наблюдалось, состоял из двух молодых людей и такого же количества девиц. Молодые люди, облаченные во фраки, играли на скрипках, а девицы в длинных кисейных платьях – одна на виолончели, другая на арфе.

      – Краковяк знаете?! – рявкнул Сабуров.

      Оркестранты испуганно воззрились на него.

      – Краковяк, говорю, сбацайте!

      – Мы такую вещь играть не умеем, – сообщил худосочный скрипач.

      – А-а… Деньги нужны, – глумливо произнес Сабуров. – Извольте, получите… – Он извлек новую пачку долларов, отмусолил четыре бумажки, протянул скрипачу: – Давай, земеля!

      Тот отвел руку с купюрами и отрицательно качнул головой.

      – Не умеем, – равнодушно повторил он.

      – Ну, тогда… – Сабуров задумался. – Ну, тогда хоть кадриль или полечку.

      – Польку – пожалуйста! – воскликнула арфистка и, поспешно поднявшись, почти выхватила деньги из рук Сабурова.

      – Начинайте, – махнул тот платочком.

      Оркестрик затянул старомодную мелодию. Сабуров подхватил Веру и сделал несколько па. Одной рукой добрый молодец поддерживал свою партнершу, а другой махал над головой платком. Неожиданно он остановился.

      – Не то играете! – крикнул он музыкантам. – Ох, не то!

      Гуляка подскочил к виолончелистке, вырвал у нее смычок и замахал им над головой, пытаясь дирижировать. Однако в его руках сия принадлежность струнного инструмента скорее казалась похожа на шпагу. Сабуров грозно вращал смычок, словно собираясь стукнуть им кого-нибудь. Так и случилось.

      Оставшись без орудия производства звуков, виолончелистка осторожно положила инструмент на пол, подошла к Сабурову и