33 (сборник). Наталия Шеметова

Добавим к этому «набору» летний душ. Это просто название такое красивое. На самом деле летний душ – такая же по размерам коробка, как туалет, только стенами служат не доски, а грубая материя. Внутри – бочка воды, которая нагревается или не нагревается, в зависимости от погоды. Из этой бочки торчит лейка. Поворачиваешь кран – вот тебе и летний душ. И, конечно же, была баня – хорошая, просторная, с предбанником и ванной, где (о чудо!) была холодная и горячая вода и даже зеркало. Правда, кран в ванной располагался так низко, что приходилось практически ложиться на пузо, чтобы помыть голову.

      До моря, как оказалось, идти очень далеко. И вот он – общественный пляж. Серо-желтого цвета вода лениво накатывала на берег и бултыхала мелкий мусор. Человеческие тела густо застилали песчаный пляж. Слева и справа – горы, прямо – небо. Если бы не отсутствие противоположного берега, море вполне можно было принять за городской пруд. Я ринулась в воду, лизнула ее. Вода была соленая. Я плавала, висела на муже, дико бултыхала ногами, подпрыгивала и всячески резвилась.

      На второй день мы отправились на экскурсию к дольменам. Ехали в душном автобусе. Он ревел так, что экскурсовода, который в микрофон рассказывала всякие легенды о чудном городе Геленджике, не было слышно. Да я и не слушала. Не люблю я этих экскурсоводов. Еще не факт, что она правду говорит. Мне интереснее то, что я вижу сама, интересны свои ощущения. Я смотрела в окно: горы, поросшие зеленью, сменялись деревнями, где в садах росли апельсины и другие диковинные растения. По узкой тропочке мы подошли к первому дольмену. Экскурсовод продолжала рассказывать всякие легенды об их возникновении. Например, что племя карликов, жившее в пещерах, хитростью заставило могучих, но глуповатых великанов построить им каменные крепости, в которых они жили в полной безопасности. Согласно другой легенде, в них хоронили усопших. Но это все легенды, я правду хочу знать! Вот снял бы кто-нибудь документальное кино. Но откуда во втором тысячелетии до нашей эры камеры.

      – Вот здесь был похоронен младенец, – говорит экскурсовод, – поэтому дольмен такой маленький.

      Я заглянула внутрь, почему-то ожидая увидеть там бутылки и всякий другой мусор. Внутри было темно и чисто. «Наверно, убирают», – подумала я. Огромные каменные плиты, из которых состоял дольмен, были исписаны, как стены подъездов. «Здесь был Вася 1998 год», – гласила надпись на историческом памятнике. Ещё многие, безоглядно веря тетке-экскурсоводу, которая утверждала, что дольмены священны и если приложиться к ним телом, можно излечиться от всех недугов и даже забеременеть, охотно припадали своими потными телесами к прохладным камням. Некоторым места не хватало, и они занимали очередь. Вязали на рядом растущие кусты всякие тряпки, чтобы (опять же поверье такое) вернуться сюда снова. Меня все время бесил тупой стадный инстинкт. Поэтому я не завязывала тряпок и не терлась о стены дольменов. Я думала о том, как бы оказаться здесь вечером, одной, сидеть и смотреть на костер, на вершины гор, позолоченные заходящим солнцем, и думать о Вечном…

      Вернулись