Геометрия. Максим Александрович Глухманюк

в мрачном творчестве Лавкрафта что-то такое… Некий уют и гармонию, которые в реальной жизни редко где встретишь.

      Старик очень аккуратно и бережно взял сборник рассказов в руки, отыскал нужный абзац и уже было открыл рот, как хлипкая парадная дверь распахнулась с такой силой, что грязные дверные стекла пронзительно зазвенели, лишь каким-то чудом не разбившись.

      От неожиданности Аркадий выронил книгу, и она упала на пол, извергнув во все стороны облака желтой бумажной пыли. Дмитрий вскочил, ошпарив руки горячим шоколадом, но кружку он не выронил, а лишь быстро поставил на стол рядом с печкой.

      Вместе с ледяным воздухом и снежными хлопьями с улицы в помещение ввалились два мальчика.

      – Помогите, – прохрипел один из них. – Пож… Пожалуйста…

      2

      Несмотря на свой семидесятилетний возраст, Аркадий вскочил и быстрой скрипучей походкой бросился к внезапным «посетителям». Он двигался невероятно проворно, даже без трости, и Дмитрий, увидев это, открыл от удивления рот. Прежде, чем он успел его закрыть, прежде чем он успел сдвинуться с места, старик уже добрался до двери, захлопнул ее и склонился над парнями.

      Адреналин и скрытые резервы… Даже у стариков такое имеется.

      Уже через минуту полузамерзшие парни сидели на полу возле печки, прислонившись спинами к стене. Они шумно дышали и так сильно дрожали, что в барной стойке позвякивала посуда. Одежда парней вся была в снегу и крупных ледяных сосульках. На лицах у них была кровь.

      – Пом… Помогите… – пробормотал тот парень, который был плотнее и ниже ростом.

      – Успокойся, – сказал старик. – Теперь все будет хорошо… Успокойся.

      Аркадий велел сыну принести из подвала несколько шерстяных одеял, и пока Дмитрий ходил за ними, старик приготовил две порции «своего напитка». На этот раз его руки двигались проворнее, он почти ничего не рассыпал и не разлил.

      Замерзших укутали и напоили напитком (через трубочку). В буржуйку накидали столько поленьев, что огонь то и дело вырывался из печного окошка. В помещении за несколько минут стало гораздо теплее, почти что жарко.

      Через несколько минут весь снег и все сосульки на одежде парнейk растаяли, и в этот момент тот парень, что был крепче, сказал:

      – Мы пытались… Мы пытались, но она нас не слушала…

      Дмитрий склонился над ним и спросил:

      – Как ты? Чувствуешь свои ноги и руки?

      Он несколько раз хлопнул по валенку и рукаву парня. Тот кивнул, облизнул пересохшие губы и тяжело сглотнул.

      – Чувствую, – наконец, прошептал он.

      – Ничего не болит? – спросил старик, продавленное кресло скрипело под ним при каждом его вздохе.

      – Лицо… Лицо сильно жжет…

      Парень, что был выше и тоньше, сильно закашлялся, а потом несколько раз чихнул, разбрызгивая во все стороны жидкие прозрачные сопли. Дмитрий взял полотенце и аккуратно промокнул капли слизи с худого раскрасневшегося лица. На щеках того проступали белые пятна – обморожения, с которых вскоре начнет