Невеста мафии. Владимир Колычев

никогда земли ногами не касался…

      Мне очень хотелось знать, кто сунул в петлю ту самую несчастную девушку с кладбища, чью личность пока не установили… А может, уже и установили. Что, если Шрам уже пришел в себя и дал показания?..

      – Что-то не так? – спросила сестра, встревоженно всматриваясь в мое лицо. – Вам плохо?

      – Нет, Лидочка, мне не плохо. Мне очень плохо… Как думаешь, я уже могу ходить?

      Не дожидаясь ответа, я поднялся с кресла и самовольно сделал несколько шагов по процедурной. Вес тела я старался держать здоровой ногой, а на больной нагружать только передние мышцы голени. И все равно было неприятно. Но тем не менее боль не скрутила меня в бараний рог, и на ногах я удержался. Даже мог идти дальше. Но Лидочка с возмущением подкатила кресло сзади так, что я не смог устоять и сел в него.

      – С ума сошли!

      Она села передо мной на корточки, уложила раненую ногу себе на бедро и шустро распеленала ее.

      – Точно, сумасшедший!

      – Что там? – спросил я, когда она осмотрела рану.

      – Да вроде ничего, нормально все, – неуверенно пожала она плечиками.

      – Значит, я могу ходить, и мне за это ничего не будет?

      – Куда ходить?

      – Человека одного допросить.

      – Какого человека?

      – Арестованного… Они моего друга убили, Лидочка. Я должен убийцу найти…

      – Но я ничем не могу вам помочь. Я могу вас только в палату отвезти…

      – А мне, Лидочка, ничего больше и не надо, – кивнул я.

      Одежда моя висела на рогатой вешалке, накрытая для порядка больничной простыней. Соседи по палате ничего не скажут: им все равно, куда я подался. И врачи меня не удержат, если вдруг встретятся на пути.

      Но по пути мне попался мой начальник. Лидочка только везла меня в палату, когда он сквозняком прошуршал мимо нас. Халат на нем развевался, как чапаевская бурка.

      – Яков Леонидович!

      – Петрович! – сумбурно обрадовался он.

      И сунул мне в руки пакет с апельсинами.

      – А кефир? – в шутку спросил я.

      – Может, лучше клизму? – в том же духе отозвался он.

      – А есть за что?

      – Вряд ли…

      Марцев перенял у Лидочки каталку, сам отвез меня в палату. С кресла я встал без его помощи, сам перебрался на койку.

      – Да ты уже как новенький, – улыбнулся начальник.

      – Новенький на старых болтах. Но ехать точно могу…

      – Куда?

      – Шрама надо допросить… Или права не имею?

      В конце концов, я задержал этого ублюдка, и кому, как не мне, им заниматься? Пусть только кто скажет, что это не так!

      – Да, право ты, конечно, имеешь, – замялся Марцев.

      Мне очень не понравилось выражение его лица. Обычно с такой миной предвещают две новости – одну плохую, другую не лучше.

      – Что случилось?

      – Нет больше Шрама, – развел руками Яков Леонидович. – Вчера ночью умер в больнице.

      – Сам умер?

      – Не вышел из наркоза.

      – Не вышел или не позволили выйти?

      – Не