Пенсионер. История третья. Нелюди. Евгений Борисович Мисюрин

же окунул в него руки. Призрачные ладони совсем по-настоящему защипало, через несколько секунд вокруг них появилось свечение. Я обернулся к чешуйнику. Ящерицы на месте не оказалось, дно ручья покрывала муть. Ушёл. Вниз по течению, подальше от внезапно возникшего напора энергии. Я помчался за ним. Терять ценного зверя не входило в мои планы.

      Догнал ящера я лишь через двести метров. Шустро бегает по дну это двоякодышащее чудовище. Скользнул эфирным телом прямо в середину ручья, приложил призрачные руки к открытым глазам твари, и с удовольствием увидел синие разряды молнии, разбегающиеся по воде вокруг её головы. Чешуйник замер.

      Я стремительно вошёл в физическое тело, нелепо лежавшее далеко под деревом, и, как молодой рогач, не разбирая дороги помчался обратно. Убить чешуйника столь слабым разрядом я даже не рассчитывал. Хорошо, хоть оглушил. Надеюсь, времени хватит.

      Подбежав, размотал верёвку, и закинул кошку, в надежде обмотать шею ящера. Увы, оказалось, что я ни разу не ковбой. Крюк кошки застрял в складках чешуйчатой кожи, верёвка свободно лежала на блестящей спине твари. Я дернул конец своего лассо, кошка соскочила, чешуйник открыл глаза и, как ни в чём не бывало, продолжил бегство вниз по течению.

      Бегом сломя голову я его всё-таки обогнал, и бросил верёвку прямо перед ним. Так, на всякий случай, потому что похоже было, что добыча от меня почти ушла. Чешуйник сделал несколько шагов, и верёвка натянулась. Я дёрнул и почувствовал, как крюк впивается в кожу ящера. Зверь рванулся и чуть не свалил меня с ног. Я потянул. Земноводное мотнуло головой, и верёвка едва не вылетела у меня из рук.

      Я привязал свободный конец к дереву, присел, и расслабился. Вовремя вспомнилось, как на Дону сомов ловили. Пусть теперь дёргается, пока из сил не выбьется.

      Энергии чешуйника хватило ещё на целых три часа и всё это время мне пришлось просидеть в трансе, отслеживая и прогоняя местных хищников. Одного слишком настырного рогатого леопарда даже пристрелил. Тот никак не хотел внять голосу разума в моём лице и отойти в сторону.

      Наконец, рывки хвостом и лапами в ручье стали гораздо слабее, и я рискнул вновь потянуть верёвку. Чешуйник рванул, чуть не выдёргивая конец из ладони, но было понятно, что этот рывок тварь совершила уже из последних сил.

      Потом не меньше получаса ушло на то, чтобы вытащить упирающуюся тушу на берег. Веса в ящере было никак не меньше пятидесяти килограммов. Пока справился, взмок с головы до ног. И что обидно, ведь вот он, ручей. Казалось бы, нырни, обмойся. Но нельзя. Потому что, раз здесь водится чешуйник, это верный признак, что и пресноводный наездник тоже тут.

      Я снял камуфляжную куртку, майку, достал полотенце, и тщательно обтёрся по пояс. Затем вынул свой старый нож разведчика, привезённый ещё из того мира. Нож этот отличался особенно удобной заточкой, его и делали в расчёте, что придётся обрезать зацепившиеся стропы, или убирать растяжки.

      Всё это время чешуйник не сводил с меня круглых, коричневых глаз. Я раз десять пытался подобраться к его хвосту, и постоянно