Сова и жаворонок. Любовно-фантастическая повесть. Василий Карасев

что все выигрываете?!!! Даже старые бабки и эти… милиционеры!

      «Сумасшедший что ли», – мелькнуло в голове у девушки, но вслух она лишь удивленно спросила:

      – Во что играем?!

      Странный господин оторвал руку от ручки своего музейного чемодана и указал на банкомат:

      – Ну вон… в казино уличное! Вот.

      «Нет, не сумасшедший, – сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, решила Алена, – просто дурак». Все—таки не выдержала, издала короткий смешок, но взяла себя в руки и, чуть передразнивая собеседника – так, самую малость – произнесла, растягивая слова:

      – Так эта… удачливые мы все! Вот!

      А затем повернулась и, весело улыбаясь, сбежала по ступенькам в метро. Не замечая каким странным взглядом смотрит на нее господин с фанерным чемоданом. И как на стеклах его очков появляется солнечный зайчик, спрыгивает на землю и спешит вслед за ней.

      Девушка исчезла, оставив чуть уловимый аромат духов, а мимо меня прошел какой-то бедняга в рваных синих штанах с музыкальной шкатулкой на плече. Прорехи на штанах, казалось, совсем не вызывали удивления у прохожих. Нет, вы только представьте! Ладная добротная косоворотка и фанерный чемодан вызывают у них хохот, а рваные штаны в порядке вещей! И то, что из шкатулки на полную мощь несется какая-то странная песня – тоже ничего, да?

      Поезд в норе

      Я ищу где-то там вдалеке

      свое счастье – синицу в руке.

      А оно от меня в двух шагах,

      мое счастье – журавль в небесах.

      Не в далеких чужих городах,

      не в красивых заморских краях,

      через парк, через улицу дом:

      мое счастье живет за углом.

      Песенка была так себе, обычный попсовый шлягер с обычным набором слов о любви, исполняемый дуэтом каких-то новомодных эстрадных звездочек. Но Анатолий, только что миновавший турникет, оглянулся. Посмотрел на парня с орущим магнитофоном, поморщился – вроде бы в метро нельзя, а этому хоть бы хны – и направился к эскалатору. Если бы он задержал взгляд чуть дольше, то увидел бы Алену, спешащую к кассе. Впрочем, если бы у нее был проездной, как у Анатолия, то она скорее всего догнала бы его на эскалаторе, а не стояла сейчас, роясь в сумочке в поисках мелочи.

      За углом, за углом, за углом

      чей-то дом, старый дом, нужный дом,

      в нем грустит среди белого дня

      ТА, что ищет по свету меня.

      За углом, за углом, за углом,

      чей-то дом, старый дом, нужный дом,

      в нем тоскует средь белого дня

      ТОТ, что ищет по свету меня.

      Станция метро и перрон вокзала словно лошадь и верблюд. Вроде похожи, но до чего разные! И там, и там люди ждут поезда, но нет в метро той солидности и основательности, что отличается железнодорожный перрон. Никто не встречает приезжающих. Никто не объявляет нумерацию вагонов с хвоста поезда. Кстати, почему с хвоста и головы?? Почему не с начала