Поэт и Клодия. Натали Якобсон

у нее над ухом.

      Клодия вздрогнула, обернулась, но увидела перед своим лицом лишь закрытую дверь, длинные витиеватые узоры резьбы и позолоты. А за дверью не было слышно ни чьих шагов, вообще ничего. Никто не мог запрыгнуть ей на плечо, чтобы высказать свое мнение прямо прижавшись к мочке ее уха.

      – Кажется я сплю на ходу, – Клодия осмотрела коридор, так на всякий случай, хотя и знала, что в темноте трудно кого-то заметить, разве только если он выйдет к ней на встречу и выскажет очередную шутку. На миг ей послышалось чье-то тихое «ха-ха» и все, кроме этого не было ни звука движений, ни вздоха, ни слова, будто все, что она только что слышала звучало только у нее в мозгу или было отголосками, долетающими до нее одной из какого-то чужого, недостижимого пространства.

      Возможно, если бы рядом оказался кто-то другой, он бы просто ничего не услышал. Голосок обращался именно к ней, если только он ей не послышался.

      Лучше постараться заснуть и забыть обо всем этом до утра. Больше ей не присниться ничего страшно. Такие неожиданные обрывочные кошмары не могут стать постоянными. Клодия все еще вспоминала лица из сна и свое собственное лицо, принадлежащее кому-то чужому, мягкие завитки волос, чуть более длинных чем у нее, глаза красивые, но невыразительные, как у фарфоровой куклы. Машинально она развязала ленту и начала перебирать бумаги. Пальцы сами распечатывали письма, ломали печати, разворачивали каждый сложенный пополам лист. Честно говоря, писем внутри конвертов как раз и не было. Одни стихи. Ее стихи. И каким-то образом все они были украдены из ее секретера и запечатаны в конверты, но зачем. Зачем кузине отсылать стихи, к которым она относится с пренебрежением? Почему она запечатала их так, будто на самом деле это были послания в стихотворной форме? Клодия остановилась у освещенного бра и быстро просмотрела их. Здесь было далеко не все, что она успела написать за последнее время. Многое отсутствовало. Если уж отнимать, то все. Паулина придерживалась этого мнения. Удивительно, что на этот раз она забрала лишь немногое, а не бросила в огонь все подряд.

      – А печать ведь не наша? – девушка посмотрела в пустоту, будто надеялась что и на этот раз некто ответит на недосказанный вопрос. Конечно же, она сразу бы узнала герб своей семьи, некое мифическое существо в центре, венок из лавров и корону маркизов. Но на конвертах стояла совсем другая печать, незнакомые буквы и какие-то символы. Значит ее стихи уже побывали у кого-то. Кто-то прочел их и отослал назад. Зачем?

      Из незакрытой двери ее спальни лился поток света. Неужели запоздало проснулась Софи, чтобы помочь госпоже раздеться и лечь в постель? Другие дамы без стеснения будили служанок в тот час, когда возвращались каким бы поздним он ни был, но Клодия ни разу так не делала. Она бы могла и одеваться и причесываться сама, если бы приличия не требовали постоянного присутствия рядом горничных.

      – Софи, – негромко позвала она, но ответа не последовало. А поток света все дальше лился по коридору, становился