Лучи вашего солнца. Сборник рассказов. Линда Фёдорова

у своего крыльца. Гомон детей. Звезда. Вторая, третья… Дворы опустели, зажигается свет в окнах.

      Мечты, мечты и планы в дырявом мяче на плечах. Моя дорогая и милая память, ты приносишь мне боль.

      Сегодня я далась в воспоминания. Воспоминания о прошедшем лете. Оно было теплым и будоражащим. Воздух утренний, вечерний и обеденный определенно отличались. Странно, но то есть так. Если вы спросите: «В чем заключается отличие? Отличие воздуха?», то… я не знаю. Утренний воздух пахнет концом старого. Это не начало, но конец. Обеденный – жаждой жизни, а вечерний… Вечерний – это лучшее. Свежий, вкусный, рябиновый закат. Начало.

      Мне вспоминалась набережная улица маленького города. Я медленно плелась по ней хмурым днем. Да, хмурое и дождливое выдалось лето, но теплое. Любуясь гладью реки, голова была занята другим местом.

      Там тихо шумят сосны, слышен скрип их сухих стволов и коряг-ветвей, стоит запах хвои и смолы. А может и не шумят, переговариваются. От мысли, что снова подойду к старой, деревянной пристани, где обдаст речным ветром, будут умиротворять песни лягушек, шелест речной травы и высокого камыша – захватывает дух. Где-то в сердце находится глухой, запоздалый отклик.

      Звук сминающейся под подошвой травы, шишек и еловых иголок. Пахнет грибами и надвигающимся дождем. Сырые доски домиков с облезшей краской давали знать, что когда-то все здесь все было живо, но будет ли теперь?

      Когда-то я приезжала сюда каждый год, казалось, росла с этой травой, ландышами, шишками на соснах. И дышалось мне исключительно здесь. Каждая травинка, ландыш, шишка на сосне хранила тонкую память о прошлом, о детстве и юношестве. Ржавая карусель, тропинки, что уводят далеко за горизонт, ветхая столовая, корни деревьев, что лезут из земли наружу. От воспоминаний я ощущаю необъяснимое волнение и душевный трепет, настолько сильно въелись в меня те моменты. Мне словно до сих пор слышаться звонкие голоса детей, песни кукушек. Тут мне удалось узнать лучших людей. На желтых качелях! Быть может их уже и нет… Качелей нет, места того нет, людей тоже нет. А воспоминания есть! Живы и будут жить.

      В далеком детстве часто приходилось бывать близ этих мест. Помнится, как взрослые пугали меня, что в темной чаще соснового бора живет злая колдунья, пугали, что бы я не уходила далеко. А мне, то лишь придавало большей тяги. Так сильно хотелось прикоснуться к тайне. Мухоморы, волчья ягода, вороны, что кружили над головой.

      А вдруг и вправду есть та колдунья? С рыжими длинными космами, белой, как полотно кожей, иссохла, как мертвец, с впалыми глазищами, что пронзают тебя словно огненной стрелой. Руки худющие, костлявые. Ходит, бродит алыми закатами по этому лесу, среди сосен и елок. Грибы собирает, поганки, травы купальные, ищет что-то. А кругом тишина. Днем может и ступал здесь кто, а сейчас-то уже и нет. Вечерние птицы лишь поют свои песни, ухают серые совы.

      А колдунья та, раньше, была царевной сказочной. И собирала не поганки, да мухоморы, а по полям золотым, усыпанными ромашками