Марьяжник. Евгений Сухов

и к стоящему слева от него Михайлову. Холодный колючий взгляд ни в коей мере не сочетался с мягким и одновременно дружелюбным голосом вошедшего. Орлов подозрительно прищурился.

      – Я прошу прощения, а вы кто?

      – Штабс-ротмистр гвардии полка Даниил Лагутин, – с достоинством представился мужчина со шрамом.

      Орлов улыбнулся и кивнул в знак приветствия.

      – Вам уже, наверное, сказали, господин штабс-ротмистр, в силу каких обстоятельств мы здесь находимся?

      – Да. Только я не совсем понимаю…

      Орлов приблизился вплотную к Лагутину и заглянул в бесцветные глаза адъютанта. Михайлов тем временем уже сместился в глубь кабинета, мазнул взглядом по старику-камердинеру и с откровенным интересом уставился на портрет императора, висевший на стене позади рабочего стола покойного генерала Корниевича.

      – Вы были с генералом в тот вечер?.. Накануне его гибели?

      – Был, – не стал отрицать Лагутин.

      Орлов заметил, что штабс-ротмистр намеренно избегает смотреть на злополучный ковер с высоким ворсом. Взгляд адъютанта касался всего чего угодно, но только не этого ковра.

      – Говорят, в этот вечер генерал заметно нервничал.

      – В последнее время он всегда нервничал. Находился буквально на взводе. Отсюда и…

      – А чем это было вызвано? – мягко поинтересовался Орлов.

      Он опасался, что реакция Лагутина будет точно такой же, как у Вилинберга, но ничего подобного не произошло. Штабс-ротмистр в очередной раз опустил глаза на носки своих сапог.

      – Я не знаю.

      «Врет», – пронеслось в сознании Орлова.

      Не нужно было обладать никакими навыками сыскного дела, дабы определить на глаз неискренность адъютанта. Точно такую же неискренность выказывал и Вилинберг, только тот прятал ее за внешней агрессией, а Лагутин избрал совсем иную тактику. Однако и в том, и в другом случае Тимофей натыкался на неприступную крепость. Настаивать было бессмысленно.

      – Чем занимался Кирилл Александрович в пятницу вечером? – Орлов решил зайти с другой стороны, но и тут его ждало полное разочарование.

      – Обычными делами. Нанес пару визитов, заехал в ресторацию, отужинал, немного выпил…

      – Он не ждал гостей?

      – Мне об этом ничего не известно, – на этот раз взгляд Лагутина был честным и открытым.

      Орлов предпочел промолчать о результатах своих исследований коврового покрытия. Пусть с этим вопросом разбирается Матвей Евграфович. Его, Тимофея, дело собирать улики и информацию. Тем более что все адъютанты генерала по-прежнему придерживались версии с сердечным приступом. Не хотели выносить сор из избы или тут крылось нечто большее? Многое, без сомнения, мог бы прояснить Симаков, но этого человека уже нет в живых.

      – А что вы можете сказать по поводу дуэли капитана Симакова с поручиком Рытвиненко, господин штабс-ротмистр?

      – Все было по правилам, – вскинулся Лагутин. – Я лично присутствовал при дуэли. Я был секундантом Василия. Смерть Кирилла Александровича и смерть Симакова – не более