Исповедь «содержанки», или Так закалялась сталь. Яна Рудковская

Аллы Борисовны. Юрий Шмильевич и я сидели на втором ряду неподалеку от Аллы Борисовны и Филиппа. Боковым зрением я заметила, как Юрий Шмильевич следит за реакцией примадонны на Димино выступление. Но все было в порядке – Алла Борисовна улыбалась и хлопала. Айзеншпис же не находил себе места, он то хватался рукой за поручень кресла, то пытался поудобнее устроиться. Заметив его телодвижения, я попыталась его подбодрить:

      – Юрий Шмильевич, ну что же вы так переживаете? Из-за того, что сказала Алла Борисовна?

      Он как-то странно посмотрел на меня и коротко ответил:

      – Я боялся этих ее слов… Вот сейчас думаю, может, я действительно был неправ и стоило пойти на церемонию.

      – Даже не знаю, что сказать, Юрий Шмильевич… – сочувственно покачала я головой.

      – Да ничего не говори. Это так, мысли вслух. – И он продолжил смотреть концерт.

      На следующий день все артисты исполняли уже свои песни. Дима спел «Ты должна рядом быть» и присоединился к нам. После него на сцену вышел Ираклий, протеже Максима Фадеева – он начал исполнять «Лондон—Париж». На полуслове вдруг выключилась фонограмма и артист продолжил песню уже без музыки, а капелла. Увидев растерянность на его лице, я толкнула Диму в бок, и мы во весь голос затянули:

      – Лондо-о-он – Пари-и-и-иж, голуби вве-е-ерх, блики кры-ы-ыш…

      Зал вслед за нами тоже принялся подпевать. Обрадовавшись неожиданной помощи, Ираклий послал мне воздушный поцелуй и кинул розу, поймав которую, я тут же пристроила к себе в прическу. Можно сказать, что таким нетривиальным образом состоялась наша первая с Ираклием встреча, а чуть позже завязалась дружба, которую мы поддерживаем до сих пор.

      Концерт еще не закончился, а Юрий Шмильевич уже засобирался на выход:

      – Вечером мы с Аллой и Филиппом ужинаем! – объявил он программу.

      Мы с Димой суетливо поднялись вслед за ним, хотя больше хотели остаться на after party в ресторане «Времена года» в «Парк-отеле». Там был натянут огромный экран, и можно было еще раз посмотреть концертные выступления артистов. Кроме того, туда приезжали все участники «Пяти звезд» и множество знаменитостей, а я была не прочь с ними познакомиться.

      Мы вышли из «Фестивального». На площадке перед зрительным залом находился бар, где в этот момент «дегустировал» спиртное Отар Кушанашвили. Если выражаться точнее, он был уже в стельку пьян и громогласно выносил свои оценки конкурсантам, заочно призывая их с собой советоваться. Все это прекрасно было слышно зрителям последних рядов, а до первых звуки его голоса пока еще не долетали. Я говорю «пока», потому что градус повышался, а вместе с этим и децибелы Отарова голоса.

      – Ты бы уже заканчивал пить, а? – посоветовал ему Юрий Шмильевич. – Сам позоришься и других позоришь…

      – Н-е-е-е… – Кушанашвили погрозил ему пальцем, хитро сощурившись. – Я сейчас все скажу…

      – Извините, но вам, кажется, уже хватит, – робко вставила я.

      – А ты кто такая? – Отар воззрился на меня, удивленный и озлобленный. – Тебе слова не давали!

      – Отар,