Вернуться живым. Николай Прокудин

ротный, подгонявший нескольких бойцов.

      – Ну? Что тут? Доложи обстановку!

      – Ларионов главаря «духов» завалил, я его добил! Остальные укрываются за валунами, – ответил я возбужденно.

      – Молодцы! Молодец, замполит! Успел! Бери бойцов, пулемет и ползи выше к Сереге! Если собьют с высотки его, собьют и нас! И тогда будет как вчера! Понял?

      Я коротко кивнул в ответ.

      «Вот зараза! Опять я крайний! Мне, как всегда, не везет…»

      – Васька! Мурзаилов! Ларик! Керимов! За мной! – скомандовал я бойцам, и сам пополз первым.

      Мысли путались в голове. Все повторялось, как вчера. Теперь наша очередь? Отрежут яйца, отрежут головы! Похоже, нам всем пришел полный пиндец… А жить-то хочется!

      Сил оставалось все меньше, а надо ползти, хотя ноги почти как ватные и легкая дрожь в руках. Внезапно навстречу из-за камня выполз перепуганный пулеметчик Хафизов. Руки и ноги солдата тряслись, словно в лихорадке. Повезло ему, что мы его нечаянно не подстрелили.

      – Ты откуда? Где взвод? Где все?!

      – Т-та-там, – ткнул он неопределенно пальцем в сторону и туда же отвел бегающие глаза. – Командир, я не знаю… Не знаю, где все…

      – А ну назад! Бегом к взводу, сволочь! Застрелю!

      Хафизов поплелся с нами, но все равно трусливо полз самым последним в нашей группе. Вдруг мы наткнулись еще на одного – сержанта Хайтбаева.

      – Скотина, а ты почему здесь? Взвод воюет, а ты прячешься здесь!

      Сержант забился, словно крыса, в щель между камнями, обняв автомат, и дрожал. Вождь «узбекской мафии» лежал с перекошенным лицом и трясся.

      – Шлепну как собаку! Гадина! Назад к взводу!

      – Не ори, лейтенант! Не пойду! Там смерть.

      – На счет два ты труп! Раз… – И я с силой ткнул ствол автомата ему в нос.

      Кровь тонкой струйкой потекла по губам и подбородку. Второй раз считать не пришлось. Злобно ругаясь и что-то шипя на родном языке, затравленно глядя мне в глаза, он выполз из своей щели. За следующим выступом лежал свернувшийся в калачик Алимов. Ну и дела! Да все азиаты тут спрятались! Рядом с Хайтбаевым лежал Колесо и, закрыв глаза, стрелял из автомата куда-то в небо. Этот хоть вел огонь…

      – Колесников! Очнись! От тебя воняет! Обделался от страха? Почему взводного бросили, сволочи! Где Острогин и саперы?

      Алимов трясясь, показал рукой в сторону груды камней:

      – Взводный там…

      Колесников в свою очередь залепетал несвязное в свое оправдание:

      – Мы шли… мы не дошли… «духи» стреляли… обстреляли… не пройти… я хотел… отсюда бой ведем…

      – Вижу, как вы героически воюете. И почему еще ваши героические жопы на кожу для барабанов не пустили? Лечь всем в цепь и начать вести прицельный огонь по «духам»!

      Бойцы нехотя залегли и начали, превозмогая трусость, вести бой.

      – Серега-а-а! – заорал я, пытаясь докричаться до приятеля.

      – Ура замполиту! Родной ты мой! Вылез! Ник, я тебя люблю-ю! Я здесь! – заорал он издали в ответ. – Я тут в укрытии с саперами. «Духи» на нас давят! Ура! Живем!!!

      – Наверное,