В мгновенье ока (сборник). Рэй Брэдбери

Я там побывал в сорок шестом.

      – Нажимай.

      Хэнк Гибсон нажал на кнопку.

      Город рухнул, задрожал и снова рухнул.

      – Землетрясение восемьдесят четвертого?

      – Восемьдесят пятого, если уж быть точным.

      – Боже, сколько нищих. Мало того что эти несчастные бедствуют, а ведь еще тысячи погибли, остались калеками, потеряли все. Но правительству…

      – На это наплевать. Двигайся дальше.

      Они остановились у двери с надписью «Армения. 1988».

      Гибсон заглянул внутрь и нажал на кнопку.

      – Армения, крупное государство. Крупное государство – и как не бывало.

      – Сильнейшее землетрясение за полвека в том регионе.

      Они остановились еще у двух окошек: «Токио, 1932» и «Сан-Франциско, 1905». На первый взгляд – целые и невредимые. Нажатие на кнопку – и все рушится!

      Гибсон побледнел и отвернулся; его била дрожь.

      – Ну? – спросил его друг Чарли. – Что в итоге?

      – Война и мир? Или мир, разрушающий себя без войны?

      – Точно!

      – Зачем ты мне это показываешь?

      – Ради твоего и моего будущего, ради несметных богатств, беспримерных открытий, поразительных истин. Andale! Vamoose!^{21}

      Чарли Кроу посветил лазерной указкой на самую внушительную дверь в дальнем конце коридора. Зашипели двойные замки, дверь ушла в сторону, а за ней открылся просторный зал заседаний с огромным пятнадцатиметровым столом и двадцатью кожаными креслами с каждой стороны; в дальнем конце виднелся то ли трон, то ли какой-то помост.

      – Вот туда и садись, – сказал Чарли.

      Хэнк Гибсон медленно двинулся вперед.

      – Шевели ногами. До конца света остается семь минут.

      – До конца?..

      – Шучу, шучу. Ты готов?

      Хэнк Гибсон сел.

      – Выкладывай.

      Стол, кресла, зал – все задрожало.

      Гибсон вскочил.

      – Что это было?

      – Ничего особенного. – Чарли Кроу сверился с часами. – Время еще есть. Сиди пока. Что ты увидел?

      Гибсон нехотя опустился в кресло и стиснул подлокотники.

      – Черт его знает. Лики истории?

      – Да, но какие именно?

      – Война и мир. Мир и война. Мир, конечно, ни к черту не годится. Землетрясения, пожары.

      – Соображаешь! А теперь скажи, кто ответствен за эти разрушения, за оба лика?

      – За войну? Наверно, политики. Банды националистов. Жадность. Зависть. Фабриканты оружия. Заводы Круппа в Германии. Захаров – так, кажется, его звали? Главный поставщик боевой техники, кумир поджигателей войны, герой документальных фильмов из времен моего детства. Захаров?

      – Верно! А что ты скажешь о другой стороне коридора? О землетрясениях?

      – Это от Бога.

      – Только от Бога? Без пособников?

      – Каким образом можно пособничать землетрясению?

      – Частично. Косвенно. Сообща.

      – Землетрясение и есть землетрясение. Город просто оказывается у него на пути. Под ногами.

      – Неправильно, Хэнк.

      – Неправильно?

      – А если