По ту сторону вымысла. Рассказы, эссе, поэма. Аркадий Чужой

«шлагбаум». – Куда говорю ломишься – то? А, чё забыл тама? – язвительно похохатывал в бороду дед Михей, сидя на своём привычном месте, на завалинке с утра пораньше.

      – Ха – ха, Здорово!.. – тормознул на момент Кузя. – Дык это, дык… пензия ж!.. – обливаясь потом, задыхаясь, еле выдавил дружок.

      – Ак и чё!? И чё, притащат, поди, куды денутся – то? Бегать ишо, понимаешь ли, кланяться… Щас, тока порты почишу да поглажу! Чё таращишь глазья – то, а? Беги, давай, нарезай, ни то не поспеешь ишо!.. – ворчал Михей себе под ноги, сплёвывая табак с губ.

      Но, ежели приглядеться к Михееву получше, то можно увидеть в его поведении некую… нервозность, возбуждённость что ли. А всё дело – то было в том, что ему самому край как надо было в эту самую автолавку! Край! Но, поскольку он был настырной породы человек, поперёшной натурой, терпел, достоинство выдерживал, блюл «карактер», как он сам выражался. Степенничал, не мельтешил. Старик Михеев терпеть не мог, как я уже говорил, суеты. И вот когда у машины уже затолпилась практически вся деревня, вот тебе нате – нарисовался и дедушка Михеев.

      А в очереди люди сразу заулыбались, за подмигивали, дескать, «явилси не запылилси». А какая – то старушенция, промямлила:– Ой, пришёл, так становися вона в хвост… А не шастай петухом, не поглядывай бойцом!..

      А Михей отмахнувшись от сварливой старухи – балаболки, как от назойливой мухи здоровенной своей ручищей, сквозь зубы сцедил:– В хвосте – то дрёпа, а я не к ней притопал!.. У меня, понимаешь ли, дело к первому лицу, к водителю – молодцу!.. – И, показав спину очереди, раскинув руки, улыбаясь, приветствовал шофёра:– Здорово были, Гришутка! Хох- ха… Как поживам – могём? Каким ветром вас надуло, к нам повернуло? Не ждамши как – то… – сыпал вопросики – прибауточки Михей, отводя Гришу в сторонку. Отойдя, в полголоса продолжил, – Я это, слышь – кА… Дело тута до тебя… – смущаясь, шептал старик.

      Гриша – водитель автолавки, поздоровавшись, с дедом, понимающе кивнул, мол, надо так надо. – Чё, дедуль, без очереди, что ли захотел? – хохотнул парень, – или чё?..

      – Да пошто без очереди – то, нет. Нет, брат, ты ж знаешь, я не из таковских. Тут другое, паря. Понимаешь ли ты, – теребил бороду старик, – Тока, это… что бы по тихому… что б никому мне!.. Не то уважать перестану! – подыскивал подходящие слова Михеев.

      – Да я понял, дед. – миролюбиво улыбался Гриша. – Ну?..

      – Ну, лапти гну! Ты скажи – кА мне, материалу какого привёз, чи шо? – неожиданно поинтересовался дед.

      – Вот чё, костюм что ли надумал шить? – рассмеялся шофёр.

      – Ага, надумал… для гроба. – мрачно пошутил Михей.

      Обалдевший Гриша смотрел непонимающе на собеседника:– Чё, помер что ли кто?

      – Да тихо ты, окаянный!.. Вишь вон, уши – то по растопырили… – косился он на стоящих людей в очереди. – Ты просто скажи, есть чего, аль нет? – добивался своего Михеев.

      – Да я и не знаю даже, там много всего чего привёз – то… Ты лучше у Свтки самой и спроси. – тыкал пальцем Гриша в сторону продавщицы Светланы, которая бойко вела торговлю.

      – Ай,